Анатолий Ведерников - Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры

Поэтическая проповедь Г. Р. Державина

Беглый и неполный очерк жизни Державина рисует нам даровитого человека, который, несмотря на крупные изъяны своего неполноценного образования, возвысился от простого солдата до министра. Правда, на пути этого возвышения ему много помогал литературный поэтический талант, который он нередко употреблял не только в похвалу высоких лиц, но и в лесть… Однако прямой и правдивый нрав Державина, принесший ему столько огорчений и тяжелых столкновений с сильными мира, охраняет его имя от обвинения в искательстве перед ними ради своих личных выгод. Напротив, Державин всегда и везде был прямодушным защитником справедливости и, конечно, не дорожил своими выгодами. Даже многочисленные произведения, написанные Державиным в похвалу знатных лиц, свидетельствуют о его благородной искренности, чуждой всяких расчетов и выгод. Если при этом он и впадал в преувеличения, то это было скорее свойством тогдашнего стиля, чем угодливости автора.

Не оставив заметных и законченных дел в своей административной деятельности, Державин, однако, показал в этой деятельности такую ревность о справедливости и такие качества своего горячего на правду сердца, которые, несомненно, создавали вокруг него атмосферу нравственных возбуждений, благотворную не только для его подзащитных, но и для сильных притеснителей. Всегда деятельный, но не всегда практичный, он часто впадал в ненужные противоречия с окружающими, а иногда, как, например, в вопросе об освобождении крестьян, оказывался далеко не на высоте лучших стремлений своего времени. Но все неровности его жизни и характера только подчеркивают неизменность и постоянство его религиозно-поэтического мировосприятия, через которое русскому обществу дано было увидеть утраченный им свет жизненной правды.

В своем рассуждении о лирической поэзии Державин говорит: «Величие, блеск и слава мира сего преходят; но правда, гремящая в псалмопениях, славословие Всевышнему, пребывает и пребудет во веки. По сему-то, думаю я, более, а не почему другому, дошли до нас оды Пиндара и Горация, что и в первом блещут искры богопочтения и наставления царям, а во втором – при сладости жизни правила любомуд рия. В рассуждение чего, нравоучение, кратко, кстати и хорошо сказанное, не только не портит высоких лирических песней, но даже их и украшает». Это рассуждение Державина хорошо объясняет возвышенный характер его поэзии, существенным элементом которой является нравоучение. Будучи поэтом-философом с ярко выраженным религиозным направлением мысли, Державин низводит оду с классических и мифологических высот на обыкновенную земную почву, сближает ее с настоящей человеческой жизнью и делает ее проще и естественнее. В екатерининское время, когда любили жить и говорить весело, нравоучение не могло быть принято в чистом виде. Даже церковные проповедники облекали его в искусные образные формы. Сама Екатерина II любила писать в «улыбательном» духе и другим рекомендовала веселый стиль. В согласии с таким духом своего времени Державин самые высокие истины и мысли облекал в шуточную форму, надевая на себя то шапку татарского мурзы, то какую-нибудь аллегорическую одежду, как, например, в «Фелице» или в оде «На счастие».

Среди его многочисленных произведений особенно ярко выделяются стихотворения религиозного содержания и более всего знаменитая, переведенная на все языки Европы, и даже на японский, ода «Бог». С самого раннего детства у Державина сохранилось одно воспоминание, по которому он считал себя особо призванным к прославлению Бога. Мать ему рассказывала, что на другой год после его рождения была комета и что, глядя на нее, он произнес первое слово – «Бог». Самая же идея этой оды возникла у него во время Светлой заутрени 1780 года. Пришедши домой, он тот час же набросал первые строфы, но потом служебные дела и заботы долго не давали ему возможности окончить ее. И только в 1784 году, выйдя в отставку, он уехал в Нарву, снял там у одной старухи комнату и в течение нескольких дней написал оду.

Напечатанная в XIII книге «Собеседника любителей российского слова», эта ода вызвала всеобщий восторг своей поэтической вдохновенностью, глубиной религиозного чувства, силой мысли и яркостью образов.

Первая строфа оды выражает воззвание к Богу:

О Ты, пространством бесконечный,Живый в движеньи вещества,Теченьем времени превечный,Без лиц – в трех Лицах Божества!Дух всюду сущий и единый,Кому нет места и причины,Кого никто постичь не мог,Кто все Собою наполняет,Объемлет, зиждет, сохраняет,Кого мы называем: БОГ.

Это величественное обращение к Богу является попыткой хотя бы частично раскрыть недоступное человеку значение и одновременно содержание Его имени. Непостижимое единство в троичности Божества – все божественные свойства даны в первой строфе оды в полном согласии с православным учением. Религиозную мысль Державина здесь нельзя упрекнуть ни в деизме, ни в пантеизме, ибо Бог не только все Собою наполняет, но и все объемлет, содержит в Себе и сохраняет. Таким образом здесь отражается вера автора и в Промысл Божий.

Вторая строфа развивает глубокую мысль о непознаваемости Бога и для высокого ума, и для просвещенных духов, хотя мысль человеческая и дерзает возноситься к Богу, исчезая в Его непостижимом величии:

Измерить океан глубокий,Сочесть пески, лучи планетХотя и мог бы ум высокий, —Тебе числа и меры нет!Не могут духи просвещенны,От света Твоего рожденны,Исследовать судеб Твоих:Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,В Твоем величьи исчезает,Как в вечности прошедший миг.

В третьей и четвертой строфах автор у самых крайних пределов мысли ищет и находит основание и источник всякого бытия, причину всех причин и утверждает вечность как основу Божественного Существа:

Хаоса бытность довременнуИз бездн Ты вечности воззвал,А вечность, прежде век рожденну,В Себе Самом Ты основал.Себя Собою составляя,Собою из Себя сияя,Ты Свет, откуда свет истек.Создавый всё единым словом,В твореньи простираясь новом,Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

Ты цепь существ в Себе вмещаешь,Ее содержишь и живишь;Конец с началом сопрягаешьИ смертию живот даришь.Как искры сыплются, стремятся,Так солнцы от Тебя родятся.Как в мразный, ясный день зимойПылинки инея сверкают,Вратятся, зыблются, сияют,Так звезды в безднах под Тобой.

Премудрость, благость и всемогущество Божие беспредельны, но весь мир и сам человек являются ничтожеством перед бесконечным совершенством Творца: