Александр Глушко - Неизвестный Лангемак. Конструктор «катюш»

А как выбивались стройматериалы и шло строительство здания обсерватории юных мироведов, которым руководил Валя Глушко? Да, понятно, что без помощи того же В.А. Мальцева не обошлось, но и сам Валентин тоже немало сделал для этого строительства. Как стало понятно позже, самая большая трудность состояла не в том, чтобы организовать ребят и взрослых сотрудников обсерватории, а в том, чтобы реально заинтересовать совдеп, показав ту личную выгоду, которую они от этого получат. Самое интересное в том, что из всех ребят, занимавшихся в Кружке молодых мироведов, был только один, пополнивший ряды бандитской Одессы. А это говорит о том, что уровень заинтересованности этих ребят был очень высоким.

В 15 лет Валентин начал переписываться с К.Э. Циолковским, в одном из писем к которому он обещал довести дело, начатое Константином Эдуардовичем, до конца, считая его делом всей своей жизни. К сожалению, сейчас известны только письма к К.Э. Циолковскому, а ответов последнего пока не найдено. Они были подарены В.П. Глушко в 1928 г. Н.А. Рынину и считаются пропавшими после голодной смерти их нового хозяина в 1942 г. в Ленинграде во время блокады.

Вместе с письмами Н.А, Рынину были подарены и материалы по первой книге, а вторую удалось дописать до конца. Ее назвали «Проблема эксплуатации планет». Она была издана тиражом в 100 экземпляров к 90-летию со дня рождения академика В.П. Глушко. Однако официально книга, несмотря на ее актуальность, так и не была издана. Одним из виновников этого является начальник отдела информации ОАО «НПО Энергомаш имени академика В.П. Глушко» (где хранится рукопись книги) B.C. Судаков, считающий, что переплетение сотни, распечатанных на принтере, экземпляров в заводской типографии имеет такую же ценность, как и полноценное издание книги в государственном издательстве.

Но учеба закончилась, и Валентин Глушко поехал в Ленинград, поступать в университет. По дороге он заехал в Харьков, за путевкой наркомпроса Украины, и опоздал к вступительным экзаменам. В результате первый год ему пришлось прослушать в качестве вольнослушателя и, сдав все экзамены, быть зачисленным сразу на второй курс.

…Увлекший его мир университета, как он сам потом об этом писал, не смог все же переломить университетское начальство, изрядно потрепавшее ему нервы с борьбой за уплату за обучение. Что-то удавалось заработать, в чем-то убедить и получить освобождение, но в конечном итоге в феврале 1929 г. будущий ученый был отчислен с последнего курса за неуплату. Сдав все экзамены, его не допустили до защиты уже готового диплома.

Одновременно с этим он познакомился с молодой девушкой – Сусанной Георгиевской, будущей детской писательницей, которая вскоре стала его первой женой. Они прожили два года и разошлись. Много позже в своем романе «Лгунья» под фамилией Костырик, С.М. Георгиевская вывела образ молодого конструктора.

В тот же период времени он прислушался к ошибочному мнению В.П. Ветчинкина (одного из крупнейших специалистов в области воздухоплавания того времени) и стал резко отрицательно относиться к К.Э. Циолковскому. Поэтому к 1930 г. их переписка полностью прекратилась. Позже он будет очень сильно сожалеть об этом.

Весь февраль, март и начало апреля он старался исправить положение, пока по совету своего товарища A.Я. Малого не отнес третью часть своего дипломного проекта «Металл как взрывчатое вещество» в Комитет по изобретениям, где оно попало в руки Уполномоченного Технического штаба начальника Вооружений РККА по Ленинграду и Ленинградской области Н.Я. Ильина.

Через неделю автора вызвали к Николаю Яковлевичу, где он узнал, что работа прошла экспертизу в Москве у профессора М.В. Шулейкина и в Ленинграде у начальника ГДЛ Н.И. Тихомирова и получила прекрасные оценки. Н.Я. Ильин сказал, что отцу необходимо встретиться с Николаем Ивановичем и передал адрес будущего начальника.

Выйдя из кабинета, он на большой скорости вылетает из-за поворота на лестницу и сталкивается с идущим ему навстречу военным. Бумаги падают из рук обоих, и они, нагнувшись, помогают друг другу их собрать. Распихав их кое-как, приносят обоюдные извинения и со словами «Увидимся!» расходятся в разные стороны. Причем B.П. Глушко убегает, а военный с доброй усмешкой провожает его взглядом, пока тот не пропадает из вида, а потом идет дальше по своим делам. Его имя – Георгий Эрихович Лангемак.

Вечером того же дня юноша пришел к Н.И. Тихомирову, который принял его на работу и положил ему содержание.

А с Георгием Лангемаком они встретятся через некоторое время, когда молодой начальник отдела ГДЛ Валентин Глушко будет присутствовать на одном из совещаний у начальника Лаборатории. Они поздоровались как старые знакомые и, посмотрев друг на друга взглядом двух очень больших друзей, обменялись перепутанными бумагами и высказали свои соображение по поводу прочитанного в них. Оба были в восторге от написанного, и оба решили сотрудничать в описывавшихся там областях. И только после этого поинтересовались именами.

На этой почве они и сблизились, а через некоторое время близость в работе переросла в близкую дружбу, которая продолжалась до 2 ноября 1937 г. – дня ареста Г.Э. Лангемака.

В.П. Глушко во всем брал с него пример и учился. Эти уроки потом он преподавал и мне. Вместе с глубочайшим уважением к Георгию Эриховичу. Но это будет потом, а пока… пока Валентин с открытым ртом смотрит на своего старшего друга (Г.Э. Лангемак был старше на 10 лет) и во всем слушается его советов. А Лангемак, видя в юном друге гениального сотрудника, учится у него и слушает его советы.

В этом возрасте за Глушко закрепилась репутация талантливого скандалиста. Он слушается или слушает только тех, кто в чем-то разбирается лучше его, иных же не ставит ни во что. Обмануть или «втереть очки» ему невозможно. Заподозрив неладное, он задает один или два вопроса, после ответов на которые либо выгонял обманщика вон, либо просил начальство освободить его от общения с этим человеком. Но Лангемак… От Лангемака он терпел все, что бы тот ему ни говорил, и всегда был благодарен ему за эту критику.

Потом Валентина Петровича будут обвинять в том, что он негативно относится к критике со стороны своих товарищей. Так и было на самом деле. Он не воспринимал критику от тех, кто ничего, кроме этого, не делал. Если же этой критике его подвергал кто-то из специалистов (Н.И. Тихомиров, В.А. Артемьев, Б.С. Петропавловский, Г.Э. Лангемак, И.Т. Клеймёнов, Н.Я. Ильин и др.), он молча выслушивал, потом опровергал то, что не соответствовало действительности, а в остальном делал соответствующие выводы из сказанного. Правда, и за собой оставлял такое же право говорить им правду и пользовался им, если видел, что был прав.