Людмила Сукина - «Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей

После революции семье Кирилла Владимировича удалось уехать за рубеж. В эмиграции великий князь, ставший после гибели всех Александровичей старшим представителем мужской линии дома Романовых, провозгласил себя императором в изгнании. Но далеко не все члены семьи и представители монархических кругов русской белой эмиграции согласились с этим. По законам Российской империи великий князь, женившийся на разведенной женщине, автоматически выбывал из числа претендентов на императорский престол. До сих пор это обстоятельство остается одной из основных причин дискуссий внутри семьи Романовых по поводу того, кто должен возглавлять династию.

Сам император Николай II в своей семейной жизни придерживался тех же принципов, что и его отец Александр III. Свою супругу он любил глубоко и искренне и в отношениях с ней руководствовался не только долгом отца семейства, но и чувством, не ослабевавшим с годами. Вокруг императорского брака ходило много сплетен и подозрений, либеральные газеты приписывали Николаю и Александре какие-то сомнительные романы и симпатии, но личный дневник императора свидетельствует о его верности и преданности жене. «Не верится, что сегодня двадцатилетие нашей свадьбы! Редким семейным счастьем Господь благословил нас; лишь бы суметь в течение оставшейся жизни оказаться достойным столь великой Его милости», – писал царь в 1914 г.

Кроме семьи в ведении Николая II оказались и огромные богатства, которыми владела династия Романовых. Доход императорской семьи с принадлежащих ей земельных угодий (к 1914 г. стоимость этой земли составляла около 100 миллионов золотых рублей), полагавшейся на ее содержание доли налогов и другой собственности составлял около 24 миллионов рублей в год золотом – сумма по тем временам колоссальная. Романовы действительно были самой богатой семьей Российской империи. Кроме того, в распоряжении императора находились фамильные драгоценности, накопленные за 300 лет существования династии, на общую сумму 160 миллионов рублей золотом. К числу императорских ценностей относились знаменитая корона Екатерины II, украшенная огромной, необыкновенной чистоты розовой шпинелью (редким драгоценным камнем. – Л. С.), вмонтированный в царский скипетр один из самых больших в мире алмазов «Орлов» весом в 195 каратов, алмаз «Горная луна» в 120 каратов, рубин «Полярная звезда» в 40 каратов (1 карат = 0,2 г) и другие крупные и необычайно красивые камни.

Но этих, казалось бы, неисчислимых средств постоянно не хватало, так как расходы царской казны также были неимоверно велики. Только царской семье, не считая великокняжеских семей, принадлежали семь огромных дворцов: Зимний и Аничков в Санкт-Петербурге, Екатерининский и Александровский в Царском Селе, усадебные дворцы в Петергофе и Гатчине, Большой Кремлевский дворец в Москве и Ливадийский дворец в Крыму. При Николае II царская семья выкупила у своих родственников и Михайловский дворец в Петербурге, в котором открылся Музей Александра III. Его основу составило собрание произведений русских художников, принадлежавшее этому императору. Дворцы обслуживали 15 тысяч чиновников и слуг, которым кроме жалованья полагалось бесплатное питание и подарки к праздникам.

Императорской семье принадлежали также специально оборудованные и богато отделанные поезда и яхты, три театра в Петербурге и два в Москве. Только в императорском балете на средства царя содержались 153 балерины и 73 танцовщика и несколько десятков малолетних учеников балетной школы.

Из царской казны выделялось содержание и всем членам императорской фамилии, состоявшей из шести с лишним десятков человек. Каждый великий князь получал 200 тысяч рублей в год, каждой великой княжне в приданое полагался 1 миллион рублей.

Огромные средства императорская семья тратила на благотворительность. Кроме регулярных отчислений в приюты, сиротские дома, больницы и богадельни были и разовые пожертвования по просьбам, поступавшим от людей разных сословий в царскую канцелярию. Щедрость царской семьи в начале года к концу его часто оборачивалась полным безденежьем. Нередко уже в осенние месяцы император и его близкие сами оказывались в стесненных финансовых обстоятельствах и вынуждены были экономить.

Николай II в быту был достаточно скромен. Как и отец, в домашней обстановке носил холщовую рубашку, просторные штаны и короткие мягкие сапожки. Он очень любил все русское. В молодости он даже хотел поменять придворные мундиры европейского образца на древнерусские кафтаны, и только перспектива слишком больших расходов заставила его отказаться от этой затеи. Прекрасно владея несколькими иностранными языками, Николай предпочитал говорить и писать по-русски. Со своей матерью и детьми он общался на русском языке, но Александра Федоровна осваивала его с большим трудом, и с ней император разговаривал и переписывался по-английски.

С возрастом рос его юношеский интерес к первым государям династии Романовых. Николай II искренне восхищался отцом Петра Великого Алексеем Михайловичем – последним царем, при котором Россия жила традиционным укладом. В 1903 г. при дворе был устроен костюмированный бал, на котором вся императорская семья и придворные предстали в костюмах XVII в. По мере приближения к 300-летнему юбилею дома Романовых подобные мероприятия повторялись все чаще и со все большим размахом. К царю-реформатору Петру Великому Николай II, наоборот, в отличие от своих предшественников относился без особого пиетета и даже с определенным скепсисом. Однажды на восторженный отзыв о нем своего молодого адъютанта император ответил: «Я не могу не признать больших достоинств моего предка, но... именно он привлекает меня менее всех... Он слишком сильно восхищался европейской культурой... Он уничтожил русские привычки, добрые обычаи, взаимоотношения, завещанные предками».

Зная интерес императора к русской старине, близкие люди старались порадовать его редкими вещицами, относящимися к тем временам. Так, императрица Александра Федоровна к Пасхе 1916 г. через своих придворных антикваров отыскала в старообрядческой лавке Евангелие, изготовленное в 1627 г. мастерами Московского печатного двора – иконописцем Прокопием Чириным и гравером Кондратом Ивановым по заказу матери Михаила Федоровича – первого царя династии Романовых. Царица-инока Марфа вложила эту роскошную книгу в Благовещенский Ширинский монастырь под Кашином в память о рождении первенца своего сына – царевны Ирины Михайловны. Монастырь закрыли при Екатерине II, и след этого вклада затерялся. Его возвращение в руки государя из дома Романовых в начале XX в. было, с точки зрения императорской семьи, знаменательным событием. Шла Первая мировая война, и Николай получил подарок, находясь в Ставке Верховного командования в Белоруссии. Это Евангелие доставило ему большую радость, подняв настроение, подавленное неудачами русской армии на фронте. Книга вместе с портретом царя Алексея Михайловича находилась на столе императора в его Царскосельском кабинете до ссылки в Тобольск. В 1941 г. среди других ценных книг Евангелие было вывезено фашистами в Германию, только после войны оно вернулось обратно и ныне хранится в собрании Царскосельского музея-заповедника.