Анна Тютчева - При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II)

Послесловие

История в сущности есть не что иное, как попытка человечества понять и ближе узнать жизнь своих далеких, а может быть, вовсе и не столь далеких предков. Но…

Молчат гробницы, мумии и кости, —Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погостеЗвучат лишь Письмена.

Эти строки И. Бунина могут быть с легкостью опровергнуты современной наукой — именно археология, извлекающая из недр земли остатки давно исчезнувших цивилизаций, неизмеримо расширила представления современного человека о прошлом. Но, положа руку на сердце, нельзя не признать, что, сколько бы мы ни вглядывались в эти безмолвные свидетельства, лишь дошедшее до нас слово в состоянии одушевить историю, сделать ее живой и доступной. Именно поэтому так сильна во всех нас тяга к письменным источникам, и в первую очередь к мемуарной литературе. Будь то воспоминания о днях недавних или отделенных от нас столетиями.

Меняющаяся на глазах общественная жизнь сделала сегодня возможным появление таких изданий, о которых несколькими годами ранее и речи быть не могло. Относится это не только к событиям советской истории, но и к временам, далеко отстоящим от 1917 г. Долгое время среди запретных тем дореволюционной истории России на одном из первых мест стояла придворная жизнь. Писать о жизни царей и цариц, а тем более публиковать документальные свидетельства об этом не только считалось идеологически вредным, но и признавалось чуть ли не дурным тоном. Ну что это может дать для понимания истории? Вот «социально-экономические процессы» — это другое дело. Да что там двор. Всего лишь несколько лет назад серьезной крамолой считалось даже воспроизведение портретов русских императоров. Декабристов — пожалуйста, Александра I (а тем более кого-нибудь из более близких к нам царей) — ни в коем случае. Екатерина II была, пожалуй, последней, чье изображение допускалось на страницы исторических изданий. И как следствие подобного подхода, оказывалось, что видели мы русскую историю как в кривом зеркале в комнате смеха: что-то было раздуто до невероятных размеров, а что-то, на деле важное и серьезное, и разглядеть было невозможно.

А между тем, если говорить серьезно, история придворной жизни, придворных отношений и связей в такой стране, как Россия, где все нити государственной жизни соединялись в руках монарха, представляет первостепенный интерес. Не столько из-за того, что жизнь правящей элиты, скрытая от посторонних глаз плотной завесой тайны, всегда притягивает к себе всеобщее любопытство, сколько потому, что именно там, при дворе, решались судьбы страны. Что за люди были русские самодержцы? Как они проводили свое время, что предписывал или запрещал придворный этикет, как была организована жизнь самого, по общему признанию, богатого и блестящего двора Европы, как воспитывались русские великие князья и великие княжны? Многие десятилетия знание об этом считалось ненужным. Но неужели для понимания хода отечественной истории неважно знать, как формировалось мировоззрение наследников российского престола, будущих неограниченных властителей одного из самых могущественных государств мира? Неужели безразлично, каково было ближайшее окружение императоров, были ли они самостоятельны в своих действиях или подвержены влиянию со стороны приближенных сановников, каковы были их политические симпатии и антипатии, кем, наконец, они были в действительности — умными и дальновидными политиками или ограниченными и малообразованными солдафонами? И слава Богу, что сегодня нет нужды доказывать, что это такая же часть нашей истории, как, скажем, революционное или общественное движение. Конечно, для разных эпох ответы на поставленные вопросы будут различны. Но каждый человек, кому дорога и интересна история Отечества, вправе составить свое собственное представление об этой стороне русской истории. И помочь ему в этом могут в первую очередь дневники и воспоминания честных, умных и наблюдательных современников, которые в разные эпохи оказывались возле престола.

К числу таких современников принадлежит дочь великого русского поэта Ф.И. Тютчева — Анна Федоровна Тютчева. Тринадцать лет, с 1853 по 1866 г., провела она при дворе. Вначале была фрейлиной при Марии Александровне, жене великого князя, наследника русского престола Александра Николаевича, затем, после их восшествия на престол, стала фрейлиной при императрице, а с 1858 г. заняла место гувернантки при единственной дочери Александра II Марии Александровне и младших его сыновьях — Сергее и Павле.

Родилась Анна Федоровна 21 апреля 1829 г. в Мюнхене, где ее отец служил при русской миссии. В Германии прошли ее детство и юность, здесь же она получила образование в Мюнхенском королевском институте. В Россию она попала только в 1847 г., будучи уже вполне сформировавшейся 18-летней девушкой. Первые годы жизни в России А.Ф. Тютчева провела то в Овстуге — орловском имении отца, то в Петербурге, где благодаря связям и положению Ф.И. Тютчева сразу попала в круг близкой ко двору интеллектуальной элиты.

Стесненные материальные обстоятельства заставили Ф.И. Тютчева хлопотать об устройстве своей старшей дочери ко двору. В начале 1853 г. эти хлопоты увенчались успехом, и благодаря ходатайству любимой дочери Николая I великой княгини Марии Николаевны Анна Федоровна получила место фрейлины при цесаревне Марии Александровне. Довольно быстро А.Ф. Тютчева завоевала симпатию и доверие императрицы, став одним из самых близких к ней людей. Этому способствовало несколько обстоятельств. Прежде всего надо отметить, что воспитание, полученное за границей, резко выделяло Тютчеву на фоне остальных фрейлин. Умная, начитанная, знакомая с последними литературными новинками, живо интересующаяся историей, религиозными и философскими вопросами, она, безусловно, была для Марии Александровны в первую очередь увлекательным собеседником. Общение с А.Ф. Тютчевой разрывало круг привычных придворных тем, давало простор для интеллектуального общения, делало довольно замкнутую жизнь «молодого двора» более разнообразной и содержательной. Импонировало наследнице и наивное чувство благоговения перед императорским домом, которое было внушено Тютчевой всей атмосферой патриотических славянофильских идей, царивших в доме ее отца. Мистическое отношение к особе монарха, культивировавшееся в славянофильской среде, усиливалось страстным характером самой А.Ф. Тютчевой и даже придавало ее чувствам к царской семье, как замечали окружающие, оттенок болезненной привязанности. Это особенно заметно в дневниках А.Ф. Тютчевой за первые годы ее пребывания при дворе. С течением времени претензии Тютчевой на исключительное положение доверенного лица стали тяготить Марию Александровну, что привело к охлаждению, но в первые годы искреннее поклонение молодой фрейлины было серьезной основой для того, чтобы между ними установились тесные отношения.