Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Крупный русский экономист Николай Кондратьев, автор ценимой Лениным книги «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции», 17 мая 1917 года опубликовал в правоэсеровской газете «Воля народа» статью, основой которой стала его же речь на Всероссийском Совете крестьянских депутатов. Излагая содержание резолюций от областей, от фракций, партий и отдельных лиц, Кондратьев говорил (писал):

«Все резолюции признают, что при современных условиях производства и передвижения товаров и вообще продуктов не может быть и речи о свободной конкуренции как главной регулирующей силе. Свободная игра частных интересов, свободная конкуренция не сможет обеспечить страну и армию. Она лишь даст почву спекулятивной игре, неравномерности в распределении благ и общему недовольству. Вот почему необходимо государственное регулирование народнохозяйственной жизни…»[191]

Далее Кондратьев анализировал различные резолюции… Так, относительно предложений (отнюдь не большевиками) введения твёрдых цен и государственной монополии на керосин, ткани, кожи, железо и т. д., он резонно заявлял, что этого недостаточно.

Вносились резолюции, призывавшие к расширению сельскохозяйственного производства, к улучшению дела транспорта, углублению рек, но это были в тех условиях не более чем благие пожелания, как и предложение представителя Тамбовской губернии о переходе частных железных дорог в руки государства… Реализовать такое предложение «Временные» могли, но не желали.

И только большевики, опять-таки, были готовы это сделать.

Ряд резолюций крестьянских депутатов (отнюдь не из слабой в крестьянском Совете фракции большевиков) призывал к установлению всеобщей трудовой повинности – ни больше, и не меньше! Кондратьев эти резолюции лишь отметил, не комментируя.

Он, правда, отмечал, что крестьянские депутаты «протестуют против производства и ввоза предметов роскоши» и признавал:

«Силы народа иссякают. Народ несёт огромные жертвы кровью, трудом, имуществом. В такое время не должно быть места роскоши. Не должно быть и места сказочным военным прибылям. Тяжесть войны должна упасть и на плечи богатых капиталистов (ага, держи карман шире! – С.К.). Прибыли их должны быть ограничены, и значительная их часть должна пойти на нужды народного хозяйства и армии»[192]

Приходится удивляться то ли наивности, то ли наглости кондратьевых, произносивших в 1917 году подобные проповеди (они их, впрочем, произносят и в 2014 году), не понимая, что в условиях буржуазной России призывы к имущим являются пустой болтовнёй…

И это – вместо того поддержать предложение Ленина об опубликовании прибылей капиталистов и аресте на несколько недель 50 или 100 крупнейших миллионеров для того, чтобы заставить их «вскрыть нити, обманные проделки, грязь, корысть».

Но что показательно!

Кондратьев с одной стороны, отдельно остановился на резолюции, как он сам признал, «весьма малочисленной фракции Совета с.-д. большевиков», и излагал её так (жирный курсив мой):

«Она идёт ещё дальше и сходит с общей линии. Она настаивает на переходе всей земли и власти сейчас же в руки народа, полной подконтрольности фабрик, заводов и продовольственного дела Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов…»

С другой стороны Кондратьев резюмировал:

«Из сказанного видно, что исключая резолюцию большевиков, все остальные расходятся лишь в частностях: они лишь дополняют друг друга…»[193]

Иными словами, взгляды большевиков весной 1917 года резко отличались от взглядов большинства, для которого объективно были благодетельными лишь взгляды большевиков. В мае 1917 года Ленин с его радикальными (а точнее – единственно разумными) взглядами, ещё не воспринимался даже трудовой Россией как её спаситель.

Спасителей и вождей видели в других.

Но сама жизнь доказывала несостоятельность буржуазных «рецептов» и «резолюций», и спасительность ленинских «рецептов».

Вот на чём рос авторитет Ленина и его партии – на их правде и понимании нужд народа, а не на субсидиях германского генштаба!

3(16) июня 1917 года в Петрограде открылся I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Он не дал власти Ленину, большинство в избранном съездом Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете получили меньшевики – чхеидзе и даны, которые лишь измарали и истрепали свою власть зазря.

25 октября (7 ноября) 1917 года в том же Петрограде открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. И он дал власть Ленину.

Жаль, что этого не произошло полугодом раньше… Насколько проще тогда было бы России решить свои больные проблемы мирным, «седловым» способом. И жаль, что этого не поняли многие современники Ленина, претендовавшие на глубину и точность анализа. Скажем, поэт Максимилиан Волошин в мае 1920 года писал в своей статье «Россия распятая»:

«Эпоха Временного правительства психологически была самым тяжёлым временем. Февральский переворот фактически был не революцией, а солдатским бунтом, за которым последовало быстрое разложение государства. Между тем, обречённая на гибель русская интеллигенция торжествовала Революцию, как свершение своих исторических чаяний… Правда – страшная, но зато подлинная, обнаружилась только во время октябрьского переворота… Когда в октябре 17-го года с русской Революции спала интеллигентская идеологическая шелуха и обнаружился её подлинный лик, то сразу начало выявляться её сродство с народными движениями давно отжитых эпох русской истории… Прежде всего проступили черты Разиновщины и Пугачёвщины…»[194]

Волошин умел видеть остро, но, увы, не умел видеть глубоко.

Конечно, в то время и более проницательные люди могли лишь догадываться о подоплёке февральских событий, полностью подготовленных партиями крупного капитала вкупе с английским послом Бьюкененом. Ленин понял это сразу, но – на то он и был Ленин! Однако так ли уж сложно было понять умному современнику, что Октябрь Ленина не был по своей сути отголоском пугачёвщины?

Неужели было непонятно – после знакомства со всем тем, что Ленин говорил России с самого момента возвращения на родину – что Октябрь Ленина прямо противоположен пугачёвщине уже потому, что пугачёвщина была стихией, а ленинский Октябрь – обузданием той стихии, которую вызвали к жизни провалы царизма и «временного» российского капитализма?

Ленин с юности работал не во имя прихода в жизнь России нового Пугачёва. Ленин работал для того, чтобы в Россию пришёл день пролетарской революции. Однако в оценке ситуации он всегда старался мыслить трезво, а если и был в какие-то моменты чересчур оптимистичен в своих надеждах, никогда не позволял, чтобы эти надежды решающим образом влияли на его текущую политику, на его действия.