Александр Коржаков - Борис Ельцин: От рассвета до заката
Пресса уже вовсю возмущалась — не так провели операцию, не так блокировали район, проворонили боевиков… Хотя никто из журналистов близко к Первомайскому не подошел — их просто могли убить или взять в плен. А генерал Барсуков не смог дать нормального интервью — трое суток не спал, сам ходил в атаку…
Наш ударник
Об Олеге Николаевиче Сосковце я впервые услышал после первого путча, когда президент решил дать мне квартиру побольше. Но я к обмену жилплощади не стремился и, как мог, тянул с переездом. Олег Николаевич якобы тоже собирался переезжать, и мне предложили вселиться в его просторную квартиру.
Сосковец в ту пору был экс-министром металлургии. Он выделялся среди остальных членов рыжковского кабинета — молодой, энергичный, образованный. Борис Николаевич, видимо, знал его давно. Ельцин даже хлопотал перед Назарбаевым, чтобы тот отдал своего советника по экономике в Москву. Перевод состоялся, и за это Олег Николаевич был особенно признателен шефу. Он часто повторял:
— Вы не представляете, что такое работать не в России. И какое счастье работать здесь. Все это можно познать только в сравнении.
Познакомил меня с Олегом Шамиль Тарпищев. Сосковца только-только назначили вице-премьером, курирующим военно-промышленный комплекс. Шамиль сказал:
— Олег Николаевич хочет с тобой увидеться и познакомиться.
— Ладно, назначай время.
Мы приехали на дачу. Хозяин принял нас в небольшой комнатке. Сидели втроем. Еду и напитки подавал грузин. Оказывается, этот человек пострадал во время свары между грузинами и абхазцами, превратился в беженца. Олег Николаевич взял его в помощники по дому. Только тогда я понял, почему хозяин потчевал нас грузинской кухней.
За столом мы рассказывали друг о друге. Шамиля с Сосковцом, оказывается, сблизил теннис — Олег Николаевич помогал строить где-то корты. За это Тарпищев пытался приобщить Сосковца к игре, но тот предпочитал футбол. Шамиль тоже обожал погонять мяч на футбольном поле. Одного футбола Шамилю показалось мало, и он все-таки вытащил Олега на корт. Тот приезжал, переодевался, брал в руки ракетку, разминался и уходил обратно в раздевалку.
После грузинского застолья мы начали регулярно встречаться, перезваниваться. Олегу было абсолютно все равно, кто первым выйдет на связь. Это не Илюшин, который всегда высчитывал, чья очередь настала делать очередной реверанс.
Постепенно отношения переросли из приятельских в дружеские. Позднее мы познакомились семьями.
В 94-м Олег Николаевич попросил меня стать крестником его первого внука. На дачу привезли священника — отца Феофана. Сейчас, кстати, он занимает высокий пост в церкви — служит заместителем митрополита Кирилла.
Окрестив внука, батюшка поинтересовался:
— Олег Николаевич, а вы сами-то крещеный?
Оказалось, что нет.
— Тогда давайте и вас окрестим. А кто крестить будет?
— Да вот, Александр Васильевич и будет.
Чубайс опять ошибся, когда назвал Сосковца нашим с Барсуковым «духовным отцом». Наоборот, я — крестный отец Олега Николаевича.
Отец Феофан совершил обряд, несмотря на то что крестный на несколько месяцев оказался моложе крестника. Прослушав положенные в таких случаях молитвы, все потом расселись за столом. Состоялись настоящие русские крестины. До песен, правда, не дошло, хотя мой крестник поет неплохо. Получив в подарок от друзей «Караоки», я пригласил на испытания Олега. Мы до трех часов утра пели с ним песни, пока Ирина не намекнула, что пора идти спать, уже рассвело.
В день отставки мы опять собрались попеть под караоке, только теперь на даче у Сосковца. Предусмотрительно пригласили жен. К нам присоединились композитор и руководитель группы «Арс» Игорь Крутой, его заместитель Володя Дубовицкий. Вечер получился великолепный: с песнями и танцами Игорь сумел так умело подыграть нашему разноголосому хору, что мы задумались: а не организовать ли нам свой музыкальный коллектив, какую-нибудь поп-группу «Кремлевских соловьев»? Любимая песня Олега Николаевича из кинофильма «Весна на Заречной улице». Он знает ее полностью, так же как и я. Выяснилось, что еще в студенческие годы наш вице-премьер играл в ансамбле на ударных инструментах. Оттого у него и отличное чувство ритма.
Олег Николаевич — доктор технических наук и однажды подарил мне и Мише Барсукову свою научную работу. Барсуков потом шутил по этому поводу.
— Олег, — говорил он абсолютно серьезно, — ты избавил меня от необходимости принимать снотворное. Как только у меня бессонница, я беру твое «Тонколистовое производство», начинаю читать и мгновенно засыпаю.
Олег Николаевич хохотал громче всех. Чувство юмора его никогда не покидало. Он, например, мастерски изображал Березовского. Брал потертый кожаный портфельчик, выходил за дверь, а потом тихонечко скребся, просачивался сквозь дверную щель и, затравленно шаркая, пробирался бочком к столу в кабинете. Это так сильно напоминало повадки Березовского, что мы валялись от хохота.
Иногда наши шутки приобретали политический оттенок. Теперь уже вся страна знает, что Виктор Степанович Черномырдин слегка косноязычен. А пару лет назад только члены правительства могли наслаждаться перлами премьера. Первым начал записывать своеобразные высказывания Виктора Степановича министр путей сообщения Геннадий Матвеевич Фадеев. Потом он их воспроизводил в узком кругу. Его идею подхватил Сосковец. Затем эстафету принял Барсуков. Вечером они на пару зачитывали вслух крылатые выражения премьера, и мы смеялись, словно мальчишки.
Мы вместе справляли праздники, дни рождения, причем Олег был душой компании. В честь его 46-летия я даже специально сочинил песенку, в стиле обожаемого Сосковцом ансамбля «Лесоповал»:
«— С днем рожденья, Сосковец!— Да мы вроде его справили.— С днем рожденья, говорю:Тебе год добавили…»
Порой журналисты меня спрашивали:
— Почему у Сосковца всегда такое свирепое выражение лица во время интервью? Он когда-нибудь улыбается?
И я специально посмотрел на Олега Николаевича по телевизору. Брови насуплены, глаза строгие. Олег привык руководить жестко. Слишком резко, на мой взгляд, разговаривал с подчиненными, явно обижая их. Как-то я деликатно намекнул ему на это.
— Да ты просто не знаешь, кто есть кто, — парировал Олег. — А я знаю наверняка, с кем и как надо разговаривать.
Спустя некоторое время я убедился, что он прав. Он всегда умел добиться от подчиненного нужного результата.
Быстрее остальных эту способность Олега Николаевича оценил президент. Самое тяжелое дело он поручал первому вице-премьеру. При этом звонил ему:
