Истинная история великого д`Артаньяна - Коллектив авторов
Со своей стороны, супруга маршала д’Юмьера настойчиво просила Лувуа вернуть ее мужа «к управлению Лиллем, где, – писала она, – я думаю, его присутствие было бы небесполезно при сложившихся обстоятельствах и пригодилось бы его пусть малое разумение в делах».
По правде говоря, сложности, возникшие при управлении Лиллем, вполне объяснимы. Уже в течение долгого времени власть губернаторов провинций и городов неуклонно приходила в упадок. Обычно оставаясь при дворе и лишь изредка и ненадолго появляясь на подвластных им территориях, губернаторы не имели обыкновения держать в узде подчиненных им лейтенанта короля и губернатора крепости. Д’Артаньян не принадлежал к этой породе больших сеньоров и придворных, привыкших просто носить почетные титулы. Как деятельный военный, привыкший командовать людьми, он не считал возможным передавать в другие руки возложенные на него полномочия генерал-губернатора. Что мог сделать Лувуа при виде такого усердия, как не призвать остальных к терпению? Он отказал Вобану в отставке и удовлетворился тем, что посоветовал ему дождаться конца срока губернаторства капитана мушкетеров. «После этого, – написал он ему, – все Ваши требования будут удовлетворены и все дела будут улажены таким образом, что Вы останетесь довольны».
Так что права д’Артаньяна были продлены еще на целый месяц в ожидании времени, когда окончится опала маршала д’Юмьера.
В День Всех Святых д’Артаньян получил приказ присвоить всем эшевенам города звание «комиссаров по обновлению Закона». По словам Лепеллетье, он весьма ответственно отнесся к этой задаче: «Публика оказалась весьма довольна, и г-н д’Артаньян со всей ответственностью отдал свой голос в поддержку тех лиц, которых счел наиболее способными и лучше всего расположенными к этой деятельности, судя по докладам, которые ему были сделаны».
Наш губернатор был особенно тесно связан с неким фламандским дворянином Михелем-Анхелем де Верденом, большим другом Франции и одним из четырех бальи Лилль-ского округа. Весьма достойно сожаления, что в своих Мемуарах этот человек не оставил нам никаких подробностей о «графе д’Артаньяне, капитане мушкетеров, человеке исключительных достоинств и невероятной храбрости, имевшем честь удостоиться благорасположения Его Величества».
«Это был, – просто написал он, – один из моих самых могущественных покровителей и один из моих лучших друзей».
Наконец, 6 декабря д’Артаньян вернул должность губернатора маркизу д’Юмьеру, приехавшему для того, чтобы председательствовать на ассамблее Лилльских Провинциальных штатов. Можно догадаться, с каким облегчением после всех пережитых неприятностей д’Артаньян покинул туманную Фландрию и вернулся в Париж, в свой дом на Паромной улице, к своим мушкетерам и к своему королю.
1 мая 1673 года Людовик XIV в сопровождении всего двора и многих тысяч солдат вновь отправился на войну. На этот раз речь шла о подавлении упорного сопротивления голландцев, которые за год до этого предпочли открыть шлюзы и затопить часть своей земли, нежели уступить французам. Задачей экспедиции был захват крепости Маастрихт, но сначала следовало усыпить естественную настороженность испанцев и заставить их ограничиться тем, чтобы только усилить гарнизоны Ипра, Сент-Омера, Ньивпорта и Остенде, Брюгге и Гента. Право, их войска оказались бы уже не в состоянии прийти на помощь голландцам. Именно поэтому 13 мая королевская армия разбила лагерь подле Лилля, а затем 15 мая остановилась у Куртре, ставшего резиденцией двора. 23 мая армия, уже без короля, двинулась в направлении границы Испанских Нидерландов. На следующий день она перешла через Лис и встала лагерем в Ландегхеме, неподалеку от Гента. «Так прошло несколько дней, – пишет Людовик XIV в своих Мемуарах, – и это создало впечатление, что я хочу двинуться на Гент или на какой-нибудь голландский город, или на те, что остались позади меня». 27 мая генерал-лейтенант Рошфор получил приказ перейти через канал Бругге вместе с шестью тысячами человек, в составе которых были также мушкетеры и драгуны, и разбить лагерь у Дендермонда. Чтобы еще более усилить беспокойство, король в начале июня остановился под стенами Брюсселя. 4 июня он послал г-на де Лоржа с мушкетерами на осаду Маастрихта.
Это должна была быть первая крупная осада с начала правления Людовика XIV. Король настолько ясно осознавал это, что приказал Кольберу прислать к нему художника, «ибо, – отметил он, – я думаю, он увидит здесь много великолепного».
Старый укрепленный город на Маасе, который д’Артаньян хорошо знал, потому что был там во время экспедиции несколько лет назад, располагался на стратегически исключительно важном пересечении дорог на расстоянии пяти лье от Льежа и шести лье от Ахена. Город принадлежал льежскому епископству, которое входило во владения курфюрста Кельнского, однако голландцы обосновались там и сильно укрепили город.
Укрепления – древние стены, снабженные множеством сторожевых башен, – со стороны долины прикрывались тремя рядами бастионов, угловых укреплений и кронверков, каждый из которых представлял собой небольшой, выдвинутый вперед и хорошо обороняемый ансамбль с маленьким гарнизоном. Наконец, как обычно, позади гласиса шла объездная дорога, подле которой пролегала крытая траншея. На некотором расстоянии от города на холме со стороны Льежа возвышалась крепость С в. Петра, мощный бастион с казематами и контрэскарпом, являвшийся частью общей оборонительной системы.
Маастрихт был осажден по левому берегу Мааса королевской армией, а по другому берегу – семитысячным отрядом из корпуса Тюренна. Таким образом, у подножия голландского города была сосредоточена большая часть французских войск, первые победы которых уже заставляли дрожать Европу: 26 тысяч пехотинцев, 19 тысяч кавалеристов и 58 пушек, огромный запас продовольствия и боеприпасов, позволявший продержаться шесть недель без подвоза провианта.
В лагере противника ситуация была прямо противоположная, ибо там ничего заранее не предусмотрели. Город никак не ожидал появления под своими стенами такой массы войск. Гарнизон, если не считать городскую милицию весьма среднего уровня подготовки, насчитывал не более пяти тысяч пеших солдат и одну тысячу кавалеристов. Однако городом управлял заклятый враг Людовика XIV. Речь идет о г-не Фарио, бароне де Манде, офицере французского происхождения, испытанном в многочисленных осадах и особенно в битве при Валансьенне в 1656 году, где он немало способствовал разгрому Тюренна и Лаферте.
Отряды саперов перебросили с обеих сторон реки понтонные мосты для обеспечения соединения французских корпусов. Разъединенные до сих пор отряды мушкетеров оказались таким образом вновь вместе под командованием своего начальника. И сразу же отряды землекопов и солдат, вооруженных лопатами и кирками, принялись за тяжелые работы, которые всегда предшествуют осаде. При Маастрихте была применена новая тактика, так называемые «параллельные траншеи», уже использовавшиеся турками и принятые на вооружение Вобаном. Сначала с нужной стороны рыли траншею подальше от городских укреплений, чтобы первое время быть вне досягаемости для выстрелов противника. Затем строили первую линию траншей, параллельную городским укреплениям, после чего при помощи зигзагообразных ходов сообщения рыли вторую и
