Бонавентура Буткевич - Вторжение французов в Россию в 1812 г.

После выезда генерала Красинского настала полнейшая тишина; хотя и проходило много, большей частью поодиночке, французов, но на них никто уже не обращал внимания. Никому и в голову не приходило, что Наполеон будет проезжать через Сейны; между тем, 8 декабря по новому стилю, когда мы, в лицее, пробовали под руководством профессора Маевского получить из картофеля сахар, входит в комнату другой профессор, ксендз Яцына, и спрашивает Маевского: «Видел ли ты Наполеона, и если видел, помнишь ли черты его лица, т. к. с маршалом двора Наполеона Коленкуром едет какой-то господин, весьма похожий на Наполеона?» Маевский ответил, что видел его издали в Варшаве в 1806 г., а указывая на меня, прибавил, что лучше всего узнаю я, т. к. достаточно смотрел на него в Вильковишках.

Мы все отправились в дом, известный под названием Cafe-haus, принадлежавший г-ну Мицулевичу. Наполеон прогуливался по большой комнате, подходил к камину, в котором горел огонь; но жена Мицулевича постоянно отталкивала его от камина, т. к. в нем приготовляла кушанье для прибывших гостей; император был в мундире егерского полка; сверх мундира была бархатная куртка на собольем меху, и хотя, вместо характеристической шляпы, была у него на голове зимняя соболья шапка, с зеленым сверху бархатом, однако очень легко можно было узнать отличительные черты его лица. Мой учитель шепнул мне на ухо, чтобы не рассказывать другим об этом, т. к. видно, что император едет incognito. Все более и более наполнялась комната любопытными, на что Наполеон не обращал внимания; не переставал он возиться с хозяйкой подле камина и шепотом несколько раз произносил: «belle polonaise». Вдруг входит в комнату, в полной парадной форме, офицер гвардии, полка имени Красинского, местный комендант, который, остановившись перед императором и, отдав ему честь, обратился к нему со словами: «sire». На это Наполеон: «откуда ты знаешь, что я sire?» Офицер, указывая на орден почетного легиона, висевший у него на груди, отвечал, что удостоился получить его из рук императора после сражения при Ваграме. Наполеон, выразив свое удовольствие, прибавил: «если так, то нет надобности скрывать мое имя; поди и поищи подпрефекта (начальника уезда); приди с ним вместе, т. к. имею к вам дело». Офицер, выходя, сказал собравшимся, чтобы снять шапки, т. к. тут находится император. Все послушались офицера. Наполеон благодарил публику и просил ее не стесняться, но все стояли с непокрытыми головами. Не мешала уже хозяйка Наполеону подходить к камину, и по всему было видно, что император был в лучшем расположении духа; разговаривая с некоторыми женщинами и в особенности с Висневской, женою подсудка (т. е. помощника мирового судьи), которая обратила на себя его внимание молодостью и миловидностью; хвалил ее красоту, трепал по плечу и, по своему обычаю, слегка прикасался пальцами к плечу или брал за ухо. Когда прибыл комендант с подпрефектом, Наполеон отправился с ними в другую комнату, где находился маршал Коленкур, генералы Рапп и Сокольницкий и полковник гвардейского уланского имени Красинского полка Вонсович. Не скрывал Наполеон опасения своего при проезде от Сейн до Августова, т. к. 50 верст надо было проехать лесом, притом ночью и в расстоянии только 40 верст от русской границы, на которой уже начали появляться казаки в значительном количестве. Посоветовавшись с сказанными лицами, Наполеон решил, что подпрефект будет сопровождать его до Августова.

Наполеон обедал вместе со своей свитою, ел очень много, и в особенности понравилась ему морковь с бараньими котлетами. Это приписывали тому, что император в первый раз обедал после выезда из Москвы, т. к. до сейнского обеда ограничивался только холодной закуской. Во время обеда заметил он картину, висевшую на стене, приказал Вонсовичу снять и к своему удивлению заметил на ней изображение исторического факта, когда император Александр в 1807 г. представлял ему на судне, при городе Тельзите, прусского короля, побежденного в том же году. По этому поводу начал философствовать о суете мира сего, о разнице в его положении между теперешнем временем и 1807 г. Много Наполеон говорил о вежливости и доброте императора Александра, о преданности военному искусству его брата, великого князя Константина Павловича, которого видел ловкость и замечательный навык в умении обращаться с холодным оружием. Наконец вспомнил, по словам подпрефекта, приглашенного тоже к императорскому столу, о красоте и любезности прусской королевы, с которой познакомился в Тильзите, где, как известно, был заключен мир.

После обеда, вышедши на крыльцо, Наполеон произвел смотр Сейнскому ополчению, состоявшему из национальной гвардии, собранной из горожан, из так-называемых пикинеров, набранных из сельских жителей. Посмотрев на саперный отряд, с белыми холстинными передниками, с высокими бараньими шапками и с длинными искусственными бородами, стоявший во главе национальной гвардии, начал смеяться; смех его еще усилился, когда взглянул на упомянутых пикинеров и произнес, обращаясь к генералу Раппу: «c’est bien ridicule». В самом деле, они были смешно одеты: кафтан и панталоны были из толстого серого сукна; из этого материала была и фуражка, имевшая форму высокой ермолки. Однако, несмотря на это, Наполеону понравилась резвость и выдержанность солдат, хороший их вид в 20-ти градусах морозу; а когда гвардия, под командой капитана Жельны, осьмидесятилетнего старика, современника Костюшко, сделала на караул, и пикинеры, подняв свои пики, начали кричать: «да здравствует император!» Наполеон был в восторге, несколько раз выражал свое удовольствие и благодарил отряд. Спрашивал подпрефекта о числе солдат. Когда узнал, что отряд состоит более чем из 2.000 солдат, император говорил, что ему кажется, что Сейнский уезд меньше других уездов Варшавского герцогства, и если в нем можно было набрать 2.000 войска, то из уездов Варшавского герцогства, состоявшего из 100 уездов, можно составить армию в 200.000 человек. «Господа, — произнес Наполеон, обратившись к окружавшим, — нечего нам отчаваться».

Подали трое саней: на одни из них был поставлен кузов. Выходя из Cafe-haus’а, Наполеон встретил у дверей госпожу Мицулевич, которая мешала подойти ему к камину, улыбнулся и сказал: «adieu, baba». В экипаж сел со своим человеком Рустаном; сзади экипажа сел генерал Рапп, а на козлах полковник Вонсович. На других санях ехал маршал Коленкур с генералом Сокольницким и с одним служителем. На третьих санях был багаж и два лакея. Т. к. подпрефект не мог успеть собраться в путь, то Наполеон, не видя его при выезде из города, остановился и ждал полчаса, пока тот прибыл.

V

В Глембоком-Броде (первая почтовая станция) Наполеон поручил Вонсовичу узнать, не видели ли поселяне казаков в окрестных лесах. В Августове благодарил подпрефекта за благополучно совершенный путь и уверял, что никогда об этом не забудет и постарается вознаградить за оказанную услугу. И действительно, Наполеон не забыл об этом, как это увидим после.