Лиза Мигунова - Антонио Бандерас и Мелани Гриффит. Любовь отчаянного Зорро

Дон куда-то исчез, и Мелани оказалась в обществе незнакомых ей людей. Какой-то парень курил марихуану. Он предложил девушке тоже затянуться, но та отказалась. Незнакомец расхохотался.

– А с Доном ты тоже спишь при выключенном свете и зашторенных окнах?

Гриффит очень хотелось доказать, что она тоже взрослая, поэтому она выхватила косяк и затянулась.

– Нет, солнышко, если хочешь казаться взрослой, нужно попробовать кое-что покруче, – ухмыльнулся новый приятель. Он повел Мелани в туалет и насыпал дорожку. Тогда ничего, кроме тошноты и отвращения, это не принесло. Мелани поискала глазами Дона, подошла к нему и рухнула на Джонсона, как безвольная кукла. Молодой человек спокойно отнес девушку домой, а вместе с ней и часть вечеринки переместилась в его квартиру.

16-летняя Мелани Гриффит и 24-летний Дон Джонсон прожигали жизнь как могли. Дон был безумно влюблен в юную Мелани, ему хотелось показать ей, как можно веселиться и развлекаться, как можно жить. Мелани считала Дона самым взрослым и самым умным. Каждая их встреча была для нее своеобразным прыжком с высоты: чувство полета и неизменный удар о воду.

16-летняя Мелани Гриффит и 24-летний Дон Джонсон весело прожигали жизнь…

На одной из вечеринок Дон вдруг предложил Гриффит… пожениться. Девушка тогда просто онемела. Гриффит вдруг представилось: вот она возвращается в неуютный дом, к матери, с которой они постоянно ссорятся. Или вот они с Доном веселятся на тысяче и одной вечеринке? Юной Мелани очень хотелось уйти из дома раз и навсегда. В столь юном возрасте так можно уйти только замуж.

«Он был самым красивым мужниной из всех, что я видела за свою короткую жизнь. И эти губы были невероятны. Когда мне исполнилось шестнадцать, мы уже жили вместе. Это было что-то. Это было прекрасно». (Мелани Гриффит)

В 1976-м году Мелани Гриффит и Дон Джонсон поженились. Для Дона это уже был третий брак. В конце шестидесятых 20-летний Дон дважды влюблялся «раз и навсегда», каждый раз примерно на полгода.

«Судя по документам, я действительно до брака с Мелани уже дважды был женат, но… я этого не помню». (Дон Джонсон)

Ни Дон, ни Мелани в тот момент не желали работать. Жизнь казалась бесконечным путешествием по запретным мирам. Вечеринки, пьянки, алкоголь – все это казалось Самой Жизнью в полном смысле этого слова. Наркотики казались частью большого эксперимента. Хотелось испробовать всего и сразу, потому что когда жить, как не сейчас? Молодость и красота даются ненадолго, и их нужно потратить с пользой, их нужно запомнить.

Спустя шесть месяцев такой жизни Мелани проснулась утром и почувствовала дикую головную боль. Ей вдруг стали ясны две вещи: во-первых, если так будет продолжаться, она может просто не отпраздновать следующий день рождения, во-вторых, если ей так уж надо, то она и сама сможет организовать себе такую жизнь, а Дон… ее разрушает.

Вечеринки, пьянки, алкоголь – все это казалось Самой Жизнью для юных влюбленных…

Она могла простить одну измену, даже две… но не за день же! Дон все время либо обжимался с девушками, либо был смертельно пьян, либо употреблял вещества посильнее. Дон употреблял все: в лучших традициях культового тогда романа «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» он мешал амфетамины, ЛСД, кокаин и водку.

«Вообще, я люблю разнообразие в употреблении веществ. Я пил, курил траву, нюхал кокаин, ел куаалюд. Мог выпить литр водки просто для разминки». (Дон Джонсон)

Судя по тому, что Дон до сих пор жив, про литр водки он явно преувеличивает.

«Однажды я вышел из туалета ночного клуба с белым порошком на верхней губе, но меня остановил Джими Хендрикс, который поднял палец и сказал: “Эй, чувак, нельзя в таком виде разгуливать”». (Дон Джонсон)

В то время Дон познакомился с великим и ужасным Хантером Томпсоном, тем самым, который держал в страхе и отвращении не только весь Лас-Вегас, но и весь англоязычный мир того времени. Главный наркоман и алкоголик Америки снисходительно посмотрел на Дона и сказал: «Чувак, понятия не имею, что ты здесь делаешь, но принеси мне “Чивас”, воду и заткнись». Впоследствии они все-таки подружились, причем на всю жизнь. Знакомство с Хантером и вовсе увело Дона за грань реальности.

Спустя еще пару недель они с Мелани расстались, и юная актриса постаралась начать все с чистого листа. В 1976-м она снялась только в телевизионном сериале, а в 1977-м она, казалось, взялась за ум. Ничего стоящего не попадалось, и Мелани играла в эпизодических ролях. Быть самой себе Доном и самостоятельно обустраивать веселую жизнь ей удавалось. Мелани хотелось тратить свою молодость, прожигать ее дотла, чтобы жить ярко и красиво. Про то, что такая жизнь не может длиться долго, Мелани знала, но зачем-то изо всех сил пытаться сохранить то, что все равно скоро закончится. Нужно жить здесь и сейчас.

Хантер Томпсон – американский писатель и журналист

Мелани не заметила, как пробежало несколько лет. В 1981 вышел знаменитый фильм «Рев» Типпи Хедрен и Ноэля Маршалла, в котором Мелани играла саму себя: дочь Типпи. Почти документальная картина о том, как семья живет со львами, тиграми и другими дикими животными, снималась одиннадцать лет. Своего бюджета фильм не оправдал и успеха у критиков не имел. На съемках «Рева» лев ударил Мелани по лицу. Рана оказалась нестрашной и незаметной. Мелани все детство была в тени своей матери и дико комплексовала по поводу своей внешности, а после этой травмы просто впала в отчаяние.

В этом же 1981 вышло еще несколько фильмов с участием Мелани Гриффит: «Подземные тузы», «Создатель звезд», «Теперь она в армии». Фильмы успеха не имели, да и роли у Мелани были незначительными. Плюсом стало только знакомство со Стивом Бауэром, с которым Мелани подружилась на съемках «Теперь она в армии».

Наркотики стали уже не олицетворением жизни, а анестезией от нее. Легкость, свобода, ощущение полета… Все это куда-то подевалось. Теперь от этих прыжков осталась только неизменная боль от ударов об воду. Каждый такой удар о реальную жизнь приносил все большую боль. Она неплохо справилась с ролью Дона в своей жизни, Мелани более чем успешно разрушала себя.

Почти документальный фильм «Рев», в котором Мелани сыграла саму себя

Романы «В дороге» и «Бродяги Дхармы» Д. Керуака, «Пролетая над гнездом кукушки» К. Кизи и, конечно, «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» – все это Мелани прочитала во времена «Харрадского эксперимента». Дон обожал все это хиппи-безумие, и Мелани хотелось узнать побольше о «детях цветов». Для нее все эти Тимы Лири и Кены Кизи были странными типами преклонных лет, которые в бесконечном количестве ошивались по улицам США. Прочитав все это, Мелани полюбила культуру хиппи. Она стала одеваться в этом стиле, ей понравилась музыка «детей цветов». Вечеринки и тусовки, вошедшие в ее жизнь вместе с Доном, привнесли туда и легкие наркотики. Марихуана до сих пор разрешена во многих штатах США, а в те годы к легким наркотикам относились совершенно свободно. ЛСД какое-то время и вовсе продавалось в аптеках, правда, тогда Мелани была еще совсем маленькой. В 1962-м году Фрэнк Крик открыл структуру ДНК под воздействием ЛСД. Так что к волшебному психоделику и вовсе стали относится как к пути в нирвану. Запрещение продажи и употребления ЛСД в 1971-м году никакого эффекта не возымело. В 1975-м волшебные марки были в таком ходу в ночных клубах, что казалось, их скоро будут давать на пробу в супермаркетах, так же как давали попробовать новый вкус чипсов или колбасы. Популярность психоделика подогревалась тем, что вроде бы он не вызывал физической зависимости. О том, что в 70 % случаев, а также в случае неправильного употребления и психологической неподготовленности ЛСД просто взламывает психику человека, тогда не знали. На место ЛСД в моду вошел кокаин. Популярность этого вещества объяснялась тем, что многие могли применять его долгие годы, так и не приобретя физической зависимости. Процентов эдак десять действительно могли спокойно принимать кокаин безо всякой привычки, а вот остальные подсаживались. Только кто ж признается, что подсел на наркотик? Вот все упорно вписывали себя в те мифические десять процентов, ну и употребляли порошок счастья. Мелани шла в ногу со временем и употребляла все то, что благосклонно подбрасывала ей эпоха. Она всегда и ко всему очень сильно привязывалась: и к хорошему, и к плохому. В те мифические 10 процентов она не вошла, а вот реальность полностью потеряла свои очертания.