Георгий Семенов - Наступает ударная

Справа 23–я стрелковая дивизия уничтожала противника в районе Заозерье, Ровень–Мосты. Слева 257–я стрелковая дивизия наступала в направлении Задубье, Гуща, Барутино.

Таким образом, в первом эшелоне 3–й ударной армии действовали три стрелковые дивизии, до сих пор находившиеся на фронте и имевшие боевой опыт. Во втором эшелоне наступали стрелковые бригады, прибывшие из тыла.

Командование дивизии и работники штаба тщательно проанализировали привезенный мной документ. Детально разобравшись в поставленной перед нами задаче, полковник Макарьев выслушал мнение начальника штаба, начальника артиллерии и военкома дивизии. Затем нанес на карту свое решение. В первом эшелоне действовали 164–й и 82–й стрелковые полки. Они, в частности, получили указание: не ввязываясь в борьбу за населенные пункты, находящиеся на переднем крае обороны противника, стремительно наступать в заданном направлении.

Против нас оборонялись подразделения 415–го пехотного полка гитлеровцев, усиленные охранным батальоном–Получив наш приказ, части дивизии начали выдвигаться в исходные районы. Стрелковые подразделения выходили организованно: дороги были предварительно расчищены, личный состав имел хорошую подготовку, отлично поработала разведка. Хуже было с приданными частями. Танковый батальон и дивизион «катюш» застряли где‑то в пути.

Такое же положение сложилось, вероятно, и в других дивизиях. Поздно вечером из штаба армии пришло распоряжение: 8 января боевых действий не начинать.

Понадобились еще почти сутки, чтобы все выделенные для наступления части прибыли на свои места. Лишь после этого мы получили боевое распоряжение штаба 3–й ударной, в котором указывалось: «Артподготовка — 8.30 9.1.42, начало наступления полков — 9.00 9.1.42».

Штаб дивизии перешел в район озера Жетонег и раз» местился в шалашах из лапника, построенных на снегу. Крепкий мороз обжигал руки и лицо. Густая белая дымка окутывала местность. Неподвижно застыли деревья, покрытые инеем. Наступила ночь, но спать никто не ложился.

Штабное оборудование нашего оперативного отделения уместилось в одном шалаше. Здесь была радиостанция РБ для связи с полками (ее перевозили на санях), телефонный аппарат, пишущая машинка, керосиновая лампа. Захватили мы с собой и два старых стола, необходимых для работы.

Ночью полковник Макарьев с группой офицеров уехал на наблюдательный пункт, устроенный в лесу на дереве. Полковник Юдинцев и остальные офицеры штаба остались в шалашах. Связь с полками и со штабом армии работала бесперебойно.

Утром 9 января наши части, при поддержке артиллерии и «катюш», перешли в общее наступление. Ожесточенный бой продолжался весь день. Противник оказывал огневое сопротивление из своих опорных пунктов Болошово, Гвоздово, Большой и Малый Частивец. К вечеру 3–й батальон 164–го стрелкового полка под командованием капитана И. Ф. Воробьева овладел деревней Болошово. Два других батальона этого полка продвигались лесом по пояс в снегу, не встречая немцев, и в сумерках вышли в район западнее озера Щучье, преодолев более 8 километров.

79–й лыжный батальон пересек дорогу в районе озера Щучье, правее 164–го полка, и начал наступление на Городище.

1–й и 2–й батальоны 82–го стрелкового полка овладели опорным пунктом противника Гвоздово и устремились по лесу в западном направлении. 3–й батальон этого полка, которым командовал мой друг капитан В. С. Лихотворик, в течение всего дня вел тяжелый бой за Большой и Малый Частивец.

73–й полк майора С. Я. Лободы продвигался за 164–м полком, составляя второй эшелон дивизии.

Отсутствие дорог, глубокий снег и сильный мороз замедляли темп наступления, задерживали артиллерию и танки, усложняли работу тылов.

К вечеру 11 января командный пункт дивизии полностью переместился в Баталовщину, ближе к полкам, действовавшим на направлении главного удара. Это очень затруднило нам связь со штабом армии.

Дело в том, что телеграфный провод из армии был протянут только до Машугиной Горы. По этому проводу и была установлена телефонная связь. Однако до Баталовщины, до КП дивизии, оставалось еще не менее 10 километров.

Автомобильная рация застряла где‑то в снегу.

В такой обстановке начальник штаба армии генерал–майор Покровский разрешил нам переместить штаб дивизии из Болошово непосредственно к полковнику Макарьеву в Баталовщину. А меня Покровский приказал посадить у армейского провода. Средства передвижения должны были находиться рядом.

Вместе с одним офицером–связистом я выехал в Машугину Гору на санях, взяв с собой закодированную карту и армейскую переговорную таблицу. О прибытии доложил по телефону оперативному дежурному штаба армии. Через некоторое время мне позвонил сам начальник связи генерал И. И. Дудков и предупредил, чтобы никуда не отлучался.

Вскоре после полуночи дежурный телефонист доложил, что меня вызывают.

— Кто у телефона? — услышал я. — Ваша фамилия? Это говорит Пуркаев.

— Капитан Семёнов, начальник оперативного отделения.

— Кадровый или из запаса?

— Кадровый.

— Имеете ли связь с Макарьевым?

— Нет.

— Какие у вас средства передвижения?

— Здесь, со мною, сани.

— Берите карту и слушайте задачу на двенадцатое января. — Генерал Пуркаев назвал рубеж, на который должны были выйти части нашей дивизии завтра к вечеру. — Передайте товарищам Макарьеву и Лыткину, — добавил командарм, — что за невыполнение задачи они пойдут под суд военного трибунала. А вас, если к утру не передадите им мой приказ, накажу еще строже. Все понятно?

Через десять минут мы со связистом оставили Машугину Г ору и двинулись на санях в морозную ночь, не зная, где искать командира дивизии.

Полковника Макарьева я разыскал на рассвете. Вместе с ним находился и полковой комиссар Лыткин. Я дословно передал им распоряжение командарма, после чего отправился к Юдинцеву готовить приказания командирам полков.

Мой помощник, старший лейтенант Винокуров, быстро познакомил меня с обстановкой. В штабе дивизии было известно положение почти всех батальонов. Связь с полками поддерживалась только по радио, но работала устойчиво. Несмотря на непрерывное движение частей, мы имели возможность через каждые два–три часа получать от них необходимые сведения.

Штабы полков управляли батальонами также по радио. Надо сказать, что рации типа РБ были неплохими для своего времени. Дальность действия их невелика, но ведь и наступали мы тогда не очень быстро. Эти рации при умелом использовании вполне обесценивали управление частями и подразделениями. Хуже обстояло дело со связью в звене штаб армии — штаб дивизии, где применялись более мощные автомобильные станции. Но виноваты были не радисты, а плохие дороги…