Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны

Тут важно, однако, сказать: в данной беседе мы не имеем в виду «двухголовых телят», «сросшихся близнецов» или, например, двухголовую черепаху, живущую в вашингтонском аквариуме. Эти уродства вызваны чаще всего помехами при развитии плода. Организмом они не наследуются. Но есть аномалии (вспомним фамилию Шестопаловых!), которые повторяются у потомства. Именно эти «шутки» природы вызывают пристальный интерес.

Вот посмотрите снимок. Два яйца снесены одной курицей. Одно обычное, другое – ни дать ни взять – шар для игры в бильярд. Шведский крестьянин Энох Нильссон оказался человеком любознательным и, прежде чем сделать яичницу, показал «шарик» ветеринару. Нам неизвестно, какой статистикой пользовался ветеринар, но он сказал: «Случай редкий. Шарообразное куриное яйцо встречается одно на миллиард». Также нечасты и другие нарушения нормы – природа очень надежно хранит и передает наследственные признаки. Зайчонок родится зайчонком. Глаза у него будут непременно косые, а хвост короткий, задние лапы сильные и длинные, а передние покороче. Он будет иметь «заячью губу», с наступлением зимы станет надевать белую шубу и так далее. То же самое можно сказать про тигренка, щегленка, олененка, ягненка, лягушонка и самого человека. Появляясь на свет, живое существо имеет предписанные ему образ и строение, которые четко согласуются с образом его жизни, местами обитания, взаимоотношением с окружающим миром животных. Изменись резко что-нибудь в наследственных признаках, и все пойдет прахом. Ну, родись заяц, например, с ногами короткими – конец зверю, не выживет, ибо главным образом скорые ноги спасают зайца. Живое существо должно родиться «подогнанным» к миру, в котором ему суждено обитать. Однако, скажете вы, мир ведь меняется?.. Да, меняется. Если меняется медленно, постепенно (сотни тысяч и миллионы лет), живые существа успевают приспособиться к изменениям. Но если среда обитания изменяется резко – цепочка жизни, к ней приспособленная, может закончиться. Так вымерли многие виды животных. Но стойкость жизни все-таки поразительна! Жизнь совершенствуется непрерывно.

Вы скажете: какое отношение к совершенствованию жизни имеют аномалии, с которых начался разговор? Оказывается, самое непосредственное. Плавное, гибкое приспособление к среде – лишь часть процесса эволюции жизни. Совершенствуясь, природа время от времени как бы «делает пробы» – появляются шарообразное яйцо, иначе, чем обычно, окрашенная птица, непривычной формы бабочка или рыба. Эти уродства вызваны внезапным изменением в наследственном механизме и могут быть унаследованы. И тогда все решает среда, в которой появился урод. Чаще всего она беспощадно выпалывает бесполезные или вредные изменения. «В серию» они не идут. Таким образом, большинство проб – «слепые». Но поскольку среда обитания изменяется, какие-то неожиданные изменения организма могут оказаться и кстати. За долгую эволюцию жизни некоторые «слепорожденные» изменения организмов укоренились, усовершенствовались и помогли расцвету многообразной жизни. Но, может быть, это только предположения, пусть даже и верные? Заметил ли человек хоть один случай попадания в цель «наугад пущенной стрелы»? Да, заметил. Английский ученый Джулиан Хаксли в своих размышлениях об эволюции жизни приводит пример с бабочкой березовой пяденицей. Окраска бабочки такова, что она сливается с корой березы. Появление бабочек с темной окраской отбор выбраковывал (птицы легко замечали черных бабочек на березе). Но за последние годы в промышленных районах, где много копоти, темная бабочка оказалась более живучей, чем светлая. Так на глазах человека «проба» природы обернулась удачей – естественный отбор в связи с изменившимися условиями среды сохранил бабочку новой окраски.

А можно ли искусственно уберечь и закрепить в потомстве какое-либо отклонение от нормы в живом организме? Да. И человек пользуется этим давно. Примеров множество. Так из диких растений были выведены человеком многие сорта хлебных злаков, многочисленные плоды и ягоды, необычайной раскраски и формы цветы. Человек тщательно собирал и закреплял выгодные ему случайности. Так появилось множество разнообразных, иногда совсем не похожих друг на друга собак (сравните борзую и таксу), много пород лошадей, в причудливых золотых рыбках мало кто может признать их прародителя – обычного карася. А сколько мы знаем пород голубей! Вот полюбуйтесь, на снимке – дутыш. Естественный отбор вряд ли бы стал потакать непомерному развитию зоба. Но человек по любопытству и прихоти закрепил «пробу» природы, и в результате мы видим курьезную птицу, родоначальник которой – обычный голубь.

А вот пример того, как происходит отбор признаков, выгодных человеку. В 1791 году в стаде американского фермера-овцевода родился барашек-уродец – ноги у малыша были короткими. Но умный фермер смекнул: овцы не будут прыгать через ограду пастбищ, если ноги у всех будут короткими. Избирательным разведением фермер закрепил случайность с большой для себя пользой.

Внезапное изменение передающегося по наследству признака ученые называют словом мутация. А нельзя ли мутацию вызвать искусственно, чтобы потом, разбирая, что плохо, что хорошо, выискать что-либо полезное для хозяйства? Можно. И ученые этим уже занимаются. Механизм наследственности (хромосомы и гены) облучают рентгеновскими лучами или воздействуют на них химикатами и получают живой организм с новыми признаками. Так же, как при естественных мутациях, многие новые признаки бесполезны. Но когда число мутаций велико, больше шансов выудить что-то полезное. Так получили новый сорт картофеля с гладкими ровными и очень крахмалистыми клубнями, получили интересные сорта бобовых культур, пшеницы, плодов и ягод. Много путей открылось перед селекцией в животноводстве и звероводстве…

Вот что значит отыскать верный ключ к пониманию эволюции жизни.

Фотограф

Окно в природу

Человеку, первый раз взявшему в руки фотографический аппарат, говорят старую шутку: «Начинай с природы… она не обижается». Со снимков природы обычно и начинают. Но очень скоро становится ясным: снимать в природе вовсе не просто. Для всех доступные лес или горы лишь немногим «откроют душу». И если мы приглядимся к «избраннику», одолевшему некую высоту, с которой и мастер виден, и дело его заметно, то убедимся: кроме отличного знания техники, фотограф-натуралист хотя бы немного – поэт, биолог, следопыт со страстью охотника, он терпелив и вынослив, наделен чувством меры и вкуса. Наконец, он так любит природу, что эта любовь без ответа не остается.