Александра Пражская - Любовник made in Europe

Итак, мне начертили схему: два раза в неделю ночной секс без романтических бредней, раз в неделю — вылазки в свет (выгулять девушку). При особо остром желании иногда позволительно увеличить первое или второе. Но не злоупотреблять! Не строить иллюзий! Ни на что не надеяться!

Схема предельно проста и понятна. Но я упиралась. Мои амбиции и предыдущие победы не позволяли смириться с мыслью, что ко мне, видите ли, можно не воспылать! Ни фига себе! Да что он о себе возомнил?! Погоди, думала я, влюбишься как миленький, сам не заметишь. И вот тогда ты у меня попляшешь! Скручу в бараний рог.

Но влюблялась постепенно я сама. Мне было интересно. Это как ящик Пандоры, открыла — и все, понеслось. Как экзотический фрукт, который никогда не ела. Понять не можешь, нравится тебе вкус или нет, но подобное пробовать еще не приходилось. И продолжаешь есть, чтобы распробовать.

Меня уважали. Во всем. Это, пожалуй, главный лейтмотив всех отношений. На такое способны только европейцы и американцы с их долбаной демократией. Секс с Томасом походил на урок анатомии. Норвежский друг, как правило, лежал на спине, закрыв глаза, и говорил «приятно» или «неприятно» в зависимости от того, что я с ним делала.

Я никак не могла отделаться от ощущения, что снова стала школьницей. По вечерам мы курили косяк на моей кухне, а я все время ждала, что придет кто-нибудь из взрослых и надает как следует по заднице. От этого нам было смешно. Томас, наблюдая, как я после бурной ночи собираюсь на работу, надевая высокие каблуки и воротничок-стоечку, не мог не ехидничать:

— Может, мне зайти сегодня за тобой в офис? Устроим показательное выступление на публике !

От показательных выступлений мне удавалось открещиваться, но их я решила заменить глубоким погружением в культуру.

В пятницу вечером собрались на концерт норвежского диджея. Что такое норвежский секс, я теперь знала, теперь послушаю вашу музыку. Встретились за два часа до начала, чтобы успеть поужинать и накачаться алкоголем. Пятница, как правило, вечер моих друзей. Потому, никуда не денешься, пришел момент знакомить Томаса с ними.

Мои друзья — семейная пара Леля с Олегом — практически не говорили по-английски. Но это никому не мешало! С Томасом они понимали друг друга прекрасно. А что не поняли, я допереводила. Язык жестов тоже никто не отменял. Было забавно наблюдать за ними. Томас нравился мне все больше. Ну какие, блин, заданные рамки?!

После ресторана отправились на концерт. В толпе людей, большинство которых явно заигрались в подростков, крышу у нас снесло окончательно. Курили косяк прямо в зале, а потом ласкали друг друга в полумраке ! Было забавно и интригующе. «Школьники» шкодили по полной программе.

Едва выпали из клуба, как Томас накинулся на меня. Сексом занялись прямо в кустах! Такого я не позволяла себе даже во времена студенчества! Вспоминались всякие комедии типа «Американский пирог».

Страсти кипели. Я наслаждалась своими эмоциями. Постепенно даже привыкла, что меня не называют «любимой», не стремятся разделить со мной все свои радостные и не очень новости и не планируют никаких совместных действий на будущее (кроме интима, конечно же). Привыкла, но не смирилась!

Наступило четырнадцатое февраля. День романтических бредней и все такое! Помнится, в свое время, еще в России, я клеила сердечки на унитаз и надевала костюм красной кошки. Решено было и Томаса приучить хоть чуть-чуть к романтике. В подарок я купила ему футляр для зубной щетки. Собираясь ко мне ночевать, он все время клал щетку в пальто. Потому каждый раз, когда он снимал свое пальто, я точно знала, какие у него планы на ночь.

Футлярчик я презентовала в романтической обстановке в ресторане. Столики оказались столь узкими и стояли так близко друг от друга, что подарок лицезрели все наши чешские соседи по общепиту. Подарок друг заценил. Я все ждала, когда настанет радостный момент ответного дарения. Буквально прыгала на стуле. Мои прыжки Томас понял по-своему, а потому процесс поглощения пищи решил поскорее свернуть. В моей квартире набросился на меня прямо с порога. Я подумала, что долгожданный момент дарения наступит после, но… этого не произошло. Для меня подарка не оказалось…

И не то что я была особо разочарована. В общем-то, так и знала. Но знать и надеяться — это не одно и то же. Нас связывает только секс, но ведь я играю в заботливую герлфренд, подавая завтраки в постель и свежие, выглаженные полотенца. Будь добр, и ты подыграй мне. Интим интимом, а все-таки я не кукла Барби…

Утро пятнадцатого февраля, несмотря на слепящее солнце, казалось мне пасмурным. Всю ночь думала о том, что, оказывается, не достойна даже банальной открытки! Злилась, ворочалась и вырывала из-под норвежского друга одеяло. Кроме того, мне еще и на работу идти. Я, значит, дари подарки, всю ночь скачи, и я же еще ходи по утрам на работу! Несправедливая все-таки штука жизнь. Томас вставать отказался. Пришлось оставить ему ключи и завтрак.

К вечеру мое настроение заметно улучшилось, а устроенный в ресторане с подругами девичник, во время которого были перетерты все кости, в том числе и норвежские, привел меня вообще в веселое расположение духа.

Мило шутя и подмигивая подругам, звоню Томасу, пытаясь вернуть ключи:

— Привет! Очень домой попасть хочется. Как думаешь, мне это сегодня удастся?

— А у тебя, что ли, всего одни ключи?

— Нет десять! Выдаю всем попавшимся норвежцам.

— Слушай, ну, я не знаю. Я сейчас занимаюсь и вообще нахожусь на Малостранской. Освобожусь только часов после десяти.

— А мне в десять потом где тебя с моими ключами искать?

— Так я тебе их привезу.

— Ладно, попытаюсь дозвониться Танюшке. Может, хоть она уже дома.

У Танюшки крутился очередной французский роман. И дома ее, конечно же, не было. Впрочем, с французиком они недалеко ушли. Сидели в ресторане в 15 минутах езды от нашего дома. Выбрав из двух зол меньшее, я решила ехать в поисках данного ресторана. Зря.

Те, кто хоть раз был в Праге, знает, что ресторанов и кафе на один квадратный метр здесь тьма-тьмущая. Больше разве что только в Париже. Я живу в Праге, но и для меня большинство заведений — тайна, покрытая мраком. На поиски Тани и ее француза я потратила 40 минут. За это время я замерзла, промокла (я так и не купила себе зонт), разозлилась до полусмерти, села на лавочку и нервно закурила.

— Хватит! — сказала я себе. — Поигрались в студенчество, и достаточно. К двадцати четырем годам можно уже научиться дарить чертовы открытки, вовремя возвращать ключи и проявлять хоть минимум заботы. Экзотический фрукт оказался невкусным.