Виталий Чечило - На задворках Cовдепии

Обессиленные этой длинной тирадой, казаки бесцеремонно плюхнулись на кровать. Слово взял американец, у которого сквозь винные пары еще прорывались остатки галантности.

– Я представляю фонд имени Фридмана – Хайека. Миротворческая миссия, экономические реформы, демократия, права человека, оптовые закупки, компьютерные поставки.

Похоже, американец пытался сразу же выложить весь свой весьма значительный словарный запас, которым страшно гордился.

– Приехал на войну отдохнуть? – пихнул ему ногой табуретку поручник, проявляя все известные ему знаки внимания к иностранному гостю. – Скучно у вас там, в Америке?

– Я приехал специально для контактов с правозащитниками. Привез гуманитарную помощь. Но до сих пор не встретил ни одного хорошего правозащитника. Один был убит на прошлой неделе, другой оказался агентом Секуритате.

– Вам повезло, – широко улыбнулся Спис. – Мы и есть настоящие правозащитники. УНСО – это главная правозащитная организация в Украине и в Приднестровье. Я бы сказал, крайне правая правозащитная организация. Да, кстати о главном, где же гуманитарка?

– Москали съели, – подал голос с кровати один из казаков.

– Шовинисты проклятые, – искренне расстроился Спис. – Как всегда, одни защищают права человека, а другие жрут гуманитарку.

– Эй, Фридман – Хайек, – окликнул поручник американца. – Ты за кого, за Юг или за Север?

– О, это было очень давно. Америка уже вышла из этих проблем.

– А хотелось бы? – вмешался в разговор Олег Витович, который давно уже с полотенцем на плече вошел в номер и внимательно присматривался к происходящему.

– Да что уж теперь сделаешь… – только развел руками заморский гость.

– Я понимаю, – сочувственно протянул Олег, и продолжил с оптимизмом. – Но за умеренную плату мы вполне могли бы подъехать в Америку и устроить небольшую такую гражданскую войну. Представляешь себе, вылезу я где – нибудь посреди Вашингтона из танка, достану свой автомат и тра – та – та по окнам перепуганных обывателей. С одной стороны, необходимо наконец подумать про освобождение широких негритянских масс из – под расистского гнета монополистической буржуазии. Но с другой стороны – эти черномазые совсем обнаглели, сидят на нашем горбу и плодятся как на конвеере. Короче, много еще проблем, которые надо вам помочь решить.

– На танке по Вашингтону… – протянул американец мечтательно. – Мир сам по себе сильно надоедает. Душит система. Вот бы когда – нибудь расправить плечи, отбросить суету и условности и на крыльях души солнечным утром войти в окно, высадив ногою стекло, в спальню Президента США с букетиком цветов и острозаточенной саперной лопаткой в руках… Или хотя бы к президенту фонда имени Фридмана – Хайека.

– Так в чем проблема? – Спис обнял за плечи раздухарившегося американца. – Чего ты хочешь?

– Крови, сэр!

– Для чего винтовка?

– Стрелять, сэр!

– Черепы?

– Проламывать, сэр!

– Фермы?

– Жечь!

– Негры?

– Убивать!

– Ну вот, – широко улыбнулся Витович. – Сразу видать настоящего человека. Жажда к разрушению – это творческая жажда. Все прогрессивное человечество – на защиту украинского Приднестровья!

– Смерть молдавско – румынской военщине! – вскинул сжатый кулак пришедший в боевой экстаз янки.

– В окопе? – притянул его к себе Спис.

– В окопе!

– И на смерть стоять?

– На смерть!.. До двадцать третьего числа. У меня в Киеве билет на самолет.

– Пошли, запишу тебя в рой, – потащил его за собой поручник.

С началом боевых действий в Приднестровье, ресторан в отеле «Аист» стал традиционным местом сборища всей той интернациональной сволочи, которая, как воронье на падаль, слеталась со всех стран бывшего социалистического лагеря. Обычно стараясь не высовываться, в ресторане «Аист» они чувствовали себя вольготно. Здесь можно было встретить возвратившихся после ночного рейда по молдавским тылам унсовцев, вальяжно развалившихся гвардейских офицеров, «белых наемников». Камуфляжи, «песчанки», черные куртки «дельфинов» были густо разбавлены яркими женскими платьями. Студентки местного пединститута не упускали возможности весело провести вечер в компании щедрых на выпивку вояк.

В этот вечер хорунжий, сменившись со своими хлопцами с позиций, привел в ресторан свою подружку с филфака Катю.

– Послушай, – приставала к нему не в меру раскованная студентка, – а как тебя на самом деле зовут?

– Я же тебе уже говорил – Меценат.

– Ну что ты гонишь. Паспорт покажи.

– Паспорт в штабе. А зачем он тебе?

– Да так, просто любопытно, женат ты или нет. Кстати, вчера один солидный такой дядя при галстуке все распрашивал о вас: кто да что, да как зовут, чем занимаетесь. Даже на коньяк не пожлобился. Видать очень уж вы ему интересны.

– Спасибо, Кать! – хорунжий привлек к себе девушку. – Надо бы прощупать этого любопытного товарища. Нам тут, кстати, недавно гуманитарки подогнали. Так я тебе джинсы подобрал. Пошли померяем.

Спустя час, когда хорунжий вышел из своего номера с Катей, порядком помятой, но зато в новых джинсах, навстречу им попался скромно одетый молодой человек.

– А вот и он, – обрадованно ойкнула Катя. – Тот, который меня распрашивал о ваших парнях.

Личность этого постояльца показалась хорунжему вполне знакомой. Он приостановился. Парень тоже оберунулся. Их взгляды встретились.

– Здравствуйте, Александр Иванович, – протянул удивленно любознательный гражданин. – Не ожидал вас здесь увидеть.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Честно говоря, и я тоже.

– Что ж мы в коридоре разговариваем? Зайдемте в мой 511 номер.

Меценат небрежно чмокнул подружку в щеку, хлопнул ее по заднице в знак благодарности.

– Прости. Нам надо поговорить.

Зайдя в номер, Сергей Сергеевич плотно прикрыл за собой дверь, задернул занавески.

– Здесь мы можем поговорить без свидетелей. Стационарного оборудования в гостиницах такого типа нет. Вы здесь каким ветром?

– Да так, добровольцем, – неохотно ответил хорунжий.

– В УНСО?

– В УНСО.

– И давно?

– Как приехал, с неделю.

– А они знают о вашей прежней службе в КГБ?

– А зачем?

Сергей Сергеевич заинтересованно поглядел на собеседника.

– Не понимаю, что у вас с ними общего. Я понимаю, обида. Только того сотрудника в Управлении давно нет. Материалы на вас я сам сжег. Ситуация изменилась. Подумайте. Я конечно, не настаиваю, а только прошу: помогите нам по старой памяти. Ведь мы теперь защищаем национальные интересы. Кстати, вы на позициях были? Как там?