Том Сегев - Симон Визенталь. Жизнь и легенды

Через несколько недель после этого один из руководителей Всемирного еврейского конгресса обратился к американскому прокурору, принимавшему участие в Нюрнбергском процессе, с просьбой арестовать Эйхмана и предать его суду вместе с главными военными преступниками, но Эйхман исчез, и сразу после войны начались его поиски. Его искали многие: эмиссары из еврейской Палестины, агенты американской разведки, евреи, уцелевшие во время Холокоста (включая Визенталя) – и хотя эти поиски не всегда были согласованными, сопровождались неудачами и ими часто занимались дилетанты и авантюристы, тем не менее велись они настойчиво и целеустремленно.

Точная информация о биографии Эйхмана и даже намек на его возможное местонахождение были без особого труда получены у его заместителя, Дитера Вислицени, арестованного в мае 1945 года американскими войсками. Он дал подробные показания об истреблении евреев и возложил большую часть ответственности на Эйхмана. Несколько активистов сионистского движения, находившихся в то время в Европе, с Вислицени беседовали. Среди них был, в частности, Гидеон Руффер, изменивший впоследствии фамилию на «Рафаэль» и занявший высокий пост в израильском Министерстве иностранных дел. Однако Руффера, судя по всему, интересовало главным образом сотрудничество Эйхмана с палестинским муфтием Хаджем Амином Аль-Хусейни.

Вислицени был экстрадирован в Чехословакию и там, в братиславской тюрьме, дал показания Артуру Пьерникарцу, называвшему себя «Артуром Пьером» (впоследствии он изменит свое имя на «Ашер Бен-Натан», станет одним из руководителей израильской службы безопасности и первым послом Израиля в ФРГ). Пьер жил тогда в Вене, куда прибыл в качестве одного из командиров организации «Бриха», занимавшейся вывозом уцелевших евреев из Восточной Европы и переправкой их в Палестину. Приехал он не для того, чтобы разыскивать нацистских преступников, но надеялся тем не менее поймать Эйхмана. Вислицени сказал Пьеру, что водитель Эйхмана тоже арестован; водитель был допрошен и сообщил имена нескольких женщин, с которыми Эйхман общался. Кроме того, Вислицени сказал Пьеру, что Эйхман оставил свою жену и троих детей в районе деревни Альтаусзее. Это была самая существенная информация об Эйхмане, полученная к тому времени.

В Вене к Пьеру обратился беженец из польского города Радома и попросил помочь ему в розыске убийц его родных и земляков. Пьер согласился. Беженца звали Тадек (Тувья) Фридман. Пьер дал ему небольшую сумму денег, и тот открыл «институт документации». Фридман ставил своей целью отомстить преступникам, творившим злодеяния в Радоме, но Пьер посоветовал ему сосредоточиться на поисках Эйхмана, сказав, что «он самый гнусный из всех, самый главный из всех», и Фридман стал искать информацию об Эйхмане.

Визенталь услышал имя Эйхмана только после войны и точно помнил, от кого и когда. Первым ему рассказал об Эйхмане офицер Еврейской бригады, сражавшейся с нацистами в составе британской армии. Звали офицера Аарон Хотер-Ишай, он был известным в Палестине адвокатом. Это произошло в июле 1945 года. В то время Визенталь сотрудничал с американскими оккупационными властями, помогая им разыскивать военных преступников, и один-два раза ездил в Нюрнберг на проходивший там судебный процесс. Тогда же он начал заниматься общественной деятельностью среди перемещенных лиц. Один из активистов организации «Бриха» Авраам Вайнгартен свел его с Пьером, а вскоре в Линц приехал и Гидеон Руффер. Пьер и Руффер показали Визенталю составленные «Сохнутом» списки военных преступников и сказали, что Эйхман – самый главный из них.

Родители Эйхмана переехали в Линц, когда тот был еще ребенком, и на одной из центральных улиц города открыли магазин электротоваров, на вывеске которого – как до войны, так и после – красовалась их фамилия. Таким образом, найти их было нетрудно. Но хотя Визенталь снимал неподалеку от магазина комнату, он не был уверен, что это те самые «Эйхманы». В своих воспоминаниях он рассказывает, что узнал об этом случайно. Как-то вечером хозяйка квартиры принесла ему на подносе чай и, когда ставила поднос на стол, заглянула в лежавшие перед ним бумаги. Ее взгляд упал на имя Эйхмана. «Эйхман? – спросила она с любопытством. – А это не тот ли генерал СС, который преследовал евреев? Его родители живут в нашем районе». Визенталь был поражен и спросил, уверена ли она в этом. «Что значит уверена? – обиделась хозяйка. – Я что, своих соседей не знаю?» На следующий день полиция произвела у родителей Эйхмана обыск, но те сказали, что понятия не имеют, где находится их сын. Вполне возможно, что именно после этой истории Пьер написал Руфферу: «Что касается Эйхмана, то мы начали над этим работать. Пока этим занимается только Визенталь, так как я провел неделю в Праге и Братиславе. Вчера он сообщил мне, что есть кое-какие новости, и сегодня от него должно прийти письмо. Через два-три дня я буду знать больше». Однако и сам Пьер уже успел к тому времени кое-что сделать. Получив информацию от Вислицени, он поручил беженцу-еврею – из тех, что обретались тогда в Вене, – сойтись с одной из подружек Эйхмана, чтобы раздобыть у нее его фотографию. Беженца двадцати черырех лет звали Манус Диамант; он был родом из польского города Катовице.

Во время войны Диамант скитался из города в город; его мать и отца убили нацисты. После войны он оказался в Вене, познакомился там с Фридманом, а через него – с Пьером. Он горел желанием отомстить, имя Эйхмана было известно ему еще с 1943 года. Диамант был молод и хорош собой. Притворившись бывшим эсэсовцем из Голландии, он начал искать подружку Эйхмана. Нашел он ее не без труда и показать ему альбом с фотографиями тоже уговорил не сразу, но в конце концов снимок Эйхмана все-таки заполучил.

Пьер отправил Диаманта в Линц помогать Визенталю, и тот показал ему принадлежавший Эйхманам магазин. Диамант стал за ним следить. В магазине работал в том числе и брат Эйхмана. Однажды тот отправился на вокзал. Диамант последовал за ним и сел в тот же поезд. Они прибыли в деревню Альтаусзее – ту самую, что упомянул Вислицени. Брат Эйхмана приехал туда навестить свою невестку. Так Диамант узнал ее адрес.

Многие годы спустя Ашер Бен-Натан (бывший «Пьер») писал Диаманту: «Благодаря твоей дерзости тебе удалось выяснить место проживания жены и детей Эйхмана и раздобыть его единственную фотографию. Это стало первым и очень важным шагом на пути к его поимке. Фотография была использована впоследствии в Буэнос-Айресе для опознания Эйхмана перед его похищением».

В последующие несколько недель выдававший себя за эсэсовца беженец-еврей сумел подружиться с женой Эйхмана, жившей тогда под своей девичьей фамилией Либль, и даже несколько раз играл с ее детьми на берегу озера. Бен-Натан рассказывает, что на каком-то этапе рассматривалась идея похитить эйхмановских детей, «но была отвергнута из-за возможных осложнений».