Андрей Хорошевский - 10 гениев спорта

«Сделай все, как уже делала», – повторяла себе гимнастка перед прыжком. Она вспоминала, что в пылу борьбы «не очень-то полно ощутила первую победу». После двух прыжков она стала лидером и завоевала свою первую золотую олимпийскую медаль. Второе «золото» Латынина получила после вольных упражнений, где набрала одинаковую сумму с Келети. За упражнения на брусьях Лариса получила наивысшую за все дни оценку у женщин – 9,6 и завоевала серебряную медаль в этом виде (а если бы в обязательной программе судьи не занизили ей оценку, то могла бы получить очередное «золото»). И наконец, последний вид – коварное бревно…

Чтобы стать абсолютной чемпионкой Игр, Ларисе нужно было получить 9 баллов ровно. Задача вполне реальная, но вот тут для гимнастки наступили самые тяжелые мгновения Олимпиады: «Вот это был тот момент XVI Олимпийских игр, когда спокойствие покинуло меня. Сначала я чувствовала себя на бревне закрепощенным манекеном, а потом, когда движения все же обрели легкость, думала: не сорваться, не сорваться. Это очень плохой рефрен. Под него забываешь обо всем другом. Ну может ли актер зажечь зрителя, если во время монолога он повторяет про себя: «Не забыть, не забыть». Он-то не забудет, но его быстро забудут. После Мельбурна мне удалось избавиться от такого рефрена. Казалось, не полторы минуты, а полтора часа прошло, пока я не соскочила с бревна. Вот и оценка. Я не успеваю еще воспринять ее, но понимаю: коль меня целуют и обнимают и Лина, и Лида, и бегут ко мне все девочки, – победа! Победа. Я – абсолютная чемпионка Олимпийских игр…»

Гимнастки возвращались домой почти месяц. Три недели теплоходом из Мельбурна во Владивосток, потом – восемь дней поездом через всю страну. На остановках их встречали как героев, просили выйти из вагонов, угощали, засыпа́ли цветами, просили автографы. На подходе к Владивостоку шел сильный снег, однако с теплохода крыши домов казались совершенно черными. Лариса подумала, что их почистили, но оказалось, что крыши были усеяны матросами, одетыми в черные шинели.

В Москве советских олимпийцев ждал традиционный торжественный прием на самом высшем уровне. И тут Лариса проявила себя, да так, что у многих присутствовавших екнуло сердце. Как рассказывал на страницах газеты «Спорт-Экспресс» друг семьи Латыниных Ефим Шаинский, все шло своим чередом, звучали здравицы и традиционные речи. Настал черед Ларисы произнести тост от имени чемпионов Олимпиады. И она сказала…

У Никиты Сергеевича Хрущева была пламенная любовь – кукуруза. В том, что человеку нравится какое-то растение, нет ничего предосудительного, но одно дело – простой советский гражданин, и совсем другое – Генеральный секретарь ЦК КПСС. В общем, любовь к «царице полей» перенеслась на всю страну. И вот Латынина в присутствии самого Хрущева произносит тост: «Знаете, почему мы так сражались на олимпийских аренах? Боялись, если проиграем, Никита Сергеевич все стадионы засеет кукурузой…» Многие испугались за нее, однако то ли Никита Сергеевич не обратил внимания на эти слова, то ли, пребывая в благодушном настроении, оценил шутку, но никаких последствий для Ларисы это не имело.

Кстати, у самой Латыниной тоже была весьма необычная для советской женщины страсть – она очень хотела водить машину. После Олимпиады в Мельбурне мечта, казалось, стала реальностью. За четыре золотых медали ей полагалось 100 тысяч рублей, а новая «Волга» стоила 32 тысячи. Правда, в бухгалтерии Ларисе сказали, что больше 50 тысяч ей не дадут, а после вычета подоходного налога от этой суммы осталось всего 42 тысячи. Естественно, протестовать было бесполезно. «Скажите спасибо, что это дали, – заявили чемпионке. – И никому не говорите, что получили деньги, а то посчитают профессионалом и вообще дисквалифицируют».

«Волгу» Латынина все-таки купила. Это сейчас женщина-водитель перестала быть уникальным явлением, говорят даже, что бо́льшую часть курсантов автошкол составляют представительницы слабого пола. А в 1950-х молодая девушка за рулем собственного автомобиля, да еще «Волги», воспринималась как невероятное чудо. Как и любому начинающему водителю, Ларисе пришлось пережить немало приключений. «Когда в тесной комнате проходишь между столами, порой приходится поджимать живот, – рассказывала гимнастка Ефиму Шаинскому. – Мне за рулем тоже почему-то казалось, что в нужный момент машина может «похудеть». Однажды на людной улице моя «Волга» не «поджала живот» и крылом выбила корзину с помидорами у шедшего на базар крестьянина. Я ужасно испугалась… В другой раз неожиданно заглохла на оживленном перекрестке. Шоферы, не выбирая слов, возмущались «бабой за рулем». Джентльмены все-таки нашлись, откатили «Волгу» на обочину и стали копаться в моторе. В конце концов, наверное, через час, установили, что… кончился бензин… Постепенно охота водить машину как-то пропала. Сейчас у меня «вольво», но за руль не хочется…»

После Мельбурна все пошло своим чередом – чемпионаты, кубки… Летом 1957 года Латынина завоевала Кубок Европы, победив во всех четырех упражнениях, в декабре проиграла чемпионат СССР Софье Муратовой. Победы и поражения – это жизнь спортсмена. Но весной 1958 года для Ларисы это все отошло куда-то далеко-далеко…

– Какие у вас планы, девочка?

– Какие же теперь у меня могут быть планы? Что вы скажете, то и буду делать.

– А я никогда не рекомендую пассивного ожидания. Вы что собирались делать, когда не ждали ребенка?

– Когда не ждала, собиралась в июле выступать на первенстве мира.

– В июле… – Профессор задумался, потом спокойно сказал: – Ну и выступайте!

– В июле?

– В июле, и только никому ни слова. Начнутся комиссии, советы, сами напугаются и вас напугают.

– Но ведь опасно, доктор.

– Послушайте меня, девочка, в гимнастике я разбираюсь, конечно, хуже вас, но в балете, скажем, я известная повивальная бабка. А в медицине я разбираюсь уже намного лучше, чем в балете и гимнастике. Я вам говорю: если вы смелый человек – выступайте. Ребенок будет здоровым, мать будет счастливой, профессор – довольным. Что еще? Если трусиха – сидите, начинайте уже сейчас умирать от страха.

– Профессор!!!

– А знаете, что сказал один врач – Антон Чехов? «Где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней и сама смерть вполовину». Риск? А я вам говорю, что это только ваш риск.

Этот разговор между Латыниной и известным киевским гинекологом профессором Лурье состоялся в мае 1958 года. Через два месяца в Москве должен был пройти очередной чемпионат мира. До самого последнего дня Лариса никому ни слова не сказала о беременности – ни тренеру, ни подругам по команде. И никто ничего не замечал, только врач команды Михаил Михайлович Кузнецов отметил странности в состоянии Латыниной: