Светлана Зубрилина - Владимир Высоцкий: страницы биографии

И вот на этого Толяна тоже была эпиграмма. Я сейчас не помню, не ручаюсь за точность первых двух строк. В общем, этот Толя был очень красивый, и Володя написал (да, если кто-то не знает — до революции самым знаменитым адвокатом в Москве был Плевако…):

Красавчик, сердцеед, гуляка.Всем баловням судьбы под стать…Вообразил, что он Плевако,А нам на это — наплевать!

Вообще, он (Высоцкий) был очень остроумным человеком и при случае делал что-то смешное…».

Или вот еще один комичный эпизод из жизни старшеклассника Володи Высоцкого. В то время он и другие подростки очень любили посещать сад «Эрмитаж». Там всегда были билетеры, барьеры и высокие заборы. Владимир проходил мимо контролеров с глуповатым выражением лица, странно перебирал пальцами и говорил, проглатывая буквы:

— Датуйте!.. — вместо «здравствуйте». Естественно, его принимали за умалишенного и не требовали денег.

В школьные годы Владимир Высоцкий увлекался литературой, особенно поэзией «серебряного века». А в детстве, когда отец запрещал ему читать в постели, чтобы не испортить зрение, он забирался под одеяло с книжкой и фонариком.

Рядом со школой, где учился Владимир, находилась женская № 187. Однажды в 10-м классе он и несколько его одноклассников пошли туда на общий вечер, посвященный 7 ноября. Праздник проходил казенно и скучно. Девочкам было неинтересно. И тут Высоцкий вышел на сцену и рассказал пародию на басню Крылова. Зрители оживились, в зале смеялись и аплодировали, но… Владимир за это получил тройку в первой четверти и о медали, к которой он стремился, не могло быть и речи.

Отличительной чертой Высоцкого была уверенность в себе, он всегда поступал так, как считал нужным. Мириться с несправедливостью, обидой, причиненной слабым, он не мог с детства.

Был такой случай. Лето. Дача под Киевом, где отдыхают тринадцатилетний Володя, Евгения Степановна, куда часто приезжает на выходные Семен Владимирович, появляются другие киевские родственники Высоцких.

Деревенская тишина, покой. Занятия домашним хозяйством, в которых не последнее место занимают выгул кур и сбор ягод. Купание в речке и другие прелести дачной жизни. Ко всеобщей радости приезжает Лидик. С нею маленький сын Виталий. Но вдруг здесь, на даче, он заболел. У него поднялась температура. Рядом снимала дачу семья врачей, и взволнованная Лидия Николаевна обратилась к ним за помощью:

— У меня заболел ребенок, вы не могли бы его посмотреть?!

Но получила жестокий ответ:

— Мы приехали отдыхать и никуда не пойдем!..

В слезах она вернулась домой. На пороге был Володя.

— Что случилось, Лидик? — спросил он с беспокойством. А когда узнал о случившемся, сказал серьезным тоном: — Если они отказались помочь — это не врачи!..

Когда стемнело, вокруг дачи «врачей» раздался сильный шум. Это мальчишки под предводительством Высоцкого гремели, стучали и кричали по-тарзаньи. Утром выяснилось, что ребята отвязали лодку соседей Высоцких и пустили вниз по течению.

— Боже мой! Ведь нас всех арестуют! Боже мой, что ты наделал! — причитала бабушка Владимира. — Нас всех посадят!

Но, видимо, врачи сами поняли всю низость своего поведения — на следующий день они уехали.

В 10-м классе Высоцкий переехал жить к матери, Нине Максимовне. В новом доме на той же Первой Мещанской весной 1955 г. они получили комнату в трехкомнатной квартире, где рядом с ними поселились их соседи по коммунальной квартире, Гися Моисеевна и ее сын Мишка Шифман. У Володи расширился круг знакомых, но он не забыл своих друзей на Большом Каретном, где уже в школьные годы стала формироваться компания, о которой он позже скажет: «… все были интересные люди достаточно высокого уровня, кто бы чем ни занимался…» Со многими из них Владимир Высоцкий сохранит прекрасные отношения на всю жизнь, но об этом мы расскажем в следующей главе, которая так и называется «На Большом Каретном».

Глава 2

На Большом Каретном

«…В этой компании мы прожили вместе нашу… молодость, и, в общем, я писал для них».

Замечательная компания на Большом Каретном, о которой позже не раз будет вспоминать Владимир Высоцкий на своих лекциях-концертах, образовалась в конце 50-х — начале 60-х годов. Появилась она, конечно, спонтанно, но, впрочем, вполне закономерно, на основе сближения двух разновозрастных групп. Одна из них состояла из одноклассников и одногодков Владимира Высоцкого. Его школьный товарищ Володя Акимов, рано потерявший родителей, в старших классах практически жил один, поэтому у него, на Каретном, в большой комнате, около 40 квадратных метров, перегороженной шкафом и попонами, собиралась веселая мужская компания, в которую непременно входил и Высоцкий: Игорь Кохановский, Яша Безродный и Аркадий Свидерский. Вторая группа — это Левон Суренович Кочарян, его друзья и знакомые, жившие у него, а позже и у его жены Инны Александровны Кочарян (Крижевской), в трехкомнатной квартире в том же подъезде, где жили отец Высоцкого и Евгения Степановна.

Кочарян был старше Владимира на 6 лет, его познакомил с Левоном Анатолий Утевский. Последний учился с Левой в МГУ на одном факультете, юридическом, дружил с ним и даже познакомил Кочаряна с будущей женой. Еще учась в школе, Высоцкий попадает в компанию взрослых людей, имеющих к тому мохменту на Большом Каретном определенный авторитет, и вскоре становится ее полноправным членом. Друзья вспоминают, что Владимир в это время был легкий, веселый, очень общительный парень, умеющий организовать любой праздник, как он сам себя называл — врун, болтун и хохотун. Потом некоторые из школьных приятелей Владимира: Кохановский, Акимов, Безродный также попадают в компанию Левы Кочаряна и образуется интересное сообщество разносторонне одаренных людей.

Левон Суренович Кочарян оказал огромное влияние на молодого Высоцкого и потому следует рассказать о нем подробнее. Анатолий Борисович Утевский вспоминает: «Левушка был удивительным человеком: прекрасно знал литературу и кино, пел, играл на гитаре, был спортсменом — великолепно боксировал, на съемках сам водил танки, а Толя Гарагуля, капитан теплохода «Грузия», рассказывал, что однажды Лева сам пришвартовал теплоход. Лева любил удивлять людей — мог выпить бокал шампанского и закусить фужером. Спокойно жевал бритвы, мог проколоть щеку иголкой. Это производило впечатление, особенно на молодых девушек. Кочарян был очень разносторонним человеком — не было профессии или ремесла, которыми он не смог овладеть. В доме буквально все он сделал сам, мог сшить себе рубашку… Потом вдруг стал увлекаться абажурами — у всех у нас были Левушкины абажуры. На каком-то своем фильме сам сконструировал и построил не то бричку, не то тачанку. Не было профессии или ремесла, которыми бы он не смог овладеть… В общем, Лева был человеком уникальным. Эта уникальность проявлялась прежде всего в его умении дружить, выслушать и понять близких друзей, коллег по работе, просто знакомых. Именно поэтому многие тянулись к нему…