Ольга Белан - Моя бульварная жизнь

Татьяна Иваненко, действительно, никому не давала интервью. Сайкина разыскала ее телефон и позвонила актрисе. Та высокомерно ответила: «Шведское телевидение предлагало за интервью десять тысяч долларов — я отказалась. Я не торгую личной жизнью и для вашей газеты исключения делать не собираюсь». Мы и без помощи Иваненко собрали хороший материал: сумели разыскать в домоуправлении учетную карточку дочери Высоцкого и даже ее фотографию. И хотя она носила фамилию матери, сходство с отцом не вызывало сомнений. Да и отчество соответствовало — Владимировна. И свидетелей Сайкина нашла — живых свидетелей той давней страсти. Нужны были слова самой Иваненко — ну хоть что-то, хоть на нейтральную тему! А где их взять, если актриса только числилась в театре, редко выходила из квартиры — ну не ловить же ее на лестничной клетке в подъезде!

Но Сайкина актрису именно поймала! В день, когда в театре давали зарплату, она подкараулила ее в кассе театра и задала несколько вопросов. Актриса на них ответила, Сайкина записала их на диктофон. Фотки у нас тоже были припасены замечательные, редкие — их мы купили за небольшие деньги у фотографа, который в то время работал в театре на Таганке и много снимал Татьяну Иваненко.

А красоты она, действительно, была нереальной… Когда на большом мониторе мы увидели это ангельское лицо — ахнули даже видавшие все в этой редакции художники-верстальщики, известные циники. Было в этом лице что-то неземное, ботичеллиевское. Удивительно, что с таким лицом она не стала звездой — не в той стране родилась, Голливуд бы такую красотку ни в жизнь не упустил! И хотя наш «Успех» должен был выходить со всеми цветными полосами — на хорошей бумаге, купленной в Финляндии, — мы пошли на рискованный шаг сделать обложку первого номера черно-белой. И опять не прогадали — в пестром калейдоскопе разноцветных изданий, выложенных на газетных лотках, «Успех» выделялся строгостью и, конечно, скандальностью — еще бы, «Неизвестная любовь Владимира Высоцкого» значилось крупно на нашей первой полосе.

А дальше, пожалуйте — суд!

Мы еще не успели налюбоваться-начитаться-насладиться первым выпуском, как пришла страшная весть — нас вызывают в суд. Меня, как главного редактора, и Сайкину, как автора статьи. Татьяна Иваненко, по характеру явно не соответствующая своей ангельской внешности, подала в суд на газету — но не за клевету, как делали все обиженные звезды, а за вмешательство в личную жизнь, чем она как раз подтвердила нашу правоту — она, действительно, родила от Высоцкого дочь!

Судебной волокиты я поначалу не боялась — «Вич-инфо» славился своим сильным юридическим отделом. Даже один из учредителей издания — юрист по образованию, и в самой газете «В-И» всегда печаталась ссылка: «Правовое обеспечение — юридическая фирма такая-то». (Вообще в «Виче» вся внутренняя информация о службах самого издательского дома тщательно скрывалась — от кого? Да друг от друга! Здесь царит жесткое правило: каждый строго отвечает за свой участок работы и в чужую нишу — ни-ни! Поэтому, проработав почти 12 лет, я так и не поняла, чем здесь занимаются многие службы — многочисленные и хорошо, между прочим, оплачиваемые. Отдел распространения, отдел подписки — а ведь там трудились в то время с десяток человек! Полная тайна окутывала подразделение под гордым названием «издательство» — у него был свой генеральный директор, куча заместителей, отделов и подотделов. Был еще отдел маркетинга, и даже отдел логистики! Я наивно полагала, что в редакционном деле все службы взаимосвязаны. Здесь оказалось все не так. Это уж потом я поняла — в этой конторе хорошо приживаются те, кто лучше всех молчит и громче всех стучит. А поскольку кусок хлеба, который получали за молчание и стучание, был щедро смазан слоем масла, а в некоторых местах присыпан хорошим слоем икры — здесь собралось огромное количество бездельников, которые кроме этих двух ремесел, вообще делать ничего не умели.)

Но это я отвлеклась. Так вот юристы в издательстве, действительно, имелись, сидели на пафосном втором этаже. И, возможно, даже приносили немалую пользу своим хозяевам — трудовое законодательство им было явно ближе, чем закон о печати. Поэтому адвоката мы нашли сами — за выделенные Хозяином 1000 долларов. Но он был не очень искушен в подобных делах — поэтому нам пришлось защищаться самим.

Иваненко и сейчас была прекрасна — хотя ее неземная красота приобрела вполне земные черты и была хорошо подкорректирована косметикой. Ее защищал знаменитый адвокат Борис Кузнецов — поэтому шансов на успех у нас с Сайкиной практически не было. Я, как один из ответчиков, выступала довольно долго, пытаясь объяснить уважаемым судьям, что такие люди, как Высоцкий, давно перестали принадлежать одному — или нескольким — людям, они принадлежат истории, нашей культуре, а потому все, что касается их жизни, должно быть доступно поклонникам. Я призвала в свидетели даже Пушкина, чьи любовные списки были опубликованы и ходили по рукам, я приплела даже Ельцина, который как раз накануне неудачно пописал на шасси самолета: я риторически вопрошала, имеют ли право журналисты сообщать об этом факте, ведь это тоже вмешательство в личную жизнь.

Дело мы проиграли, но сумма ущерба, заявленная Иваненко, судом была значительно снижена. Мы с Сайкиной, выжатые, как чайная заварка, еле приползли в редакцию. Юрист Наташа очень обрадовалась, что придется платить совсем небольшие деньги. «Почему же нам не наняли хорошего адвоката, который мог бы нас защитить на суде более профессионально?» — жалобно провыла я. Наташа тут же ответила: «Гонорар хорошему адвокату гораздо больше, чем та сумма, которую мы проиграли».

Почему здесь так разбрасываются деньгами и так экономят на мелочах — моему уму это было непостижимо. Восемь месяцев ремонтировать этаж для новой газеты, выкладывать ламинат по эскизам художников, заказывать мебель по каталогам — и экономить на адвокате, который должен защищать честь газеты, честь издательского дома! Потом я еще не раз столкнусь с этой странной закономерностью, и думаю, падение популярности газеты пошло именно с этой неразумной траты и экономии денег. Но не моего ума это дело. Раб он на то и раб, что его никто ни о чем не спрашивает и уже меньше всего нуждаются в его советах!

Про писателя Полякова

Позвонил писатель Поляков.

— Слушай, давай встретимся, у меня беда — вся надежда на тебя.

Он примчался в этот же день, поцокал языком, оценивая роскошь моего кабинета. Сел на стул. Пригорюнился.

— Понимаешь, у меня дочка Алиска задурила. Связалась с какой-то компанией, там сигаретки-алкоголь, наркотики могут появиться. А у тебя здоровый коллектив, хорошая атмосфера — может, возьмешь ее на работу хоть курьером?