Валентин Рунов - Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

Накануне, на основании существовавшего в то время закона, были составлены и опубликованы списки окончивших курс по старшинству баллов. Окончательным считался средний балл, который определялся по двум показателям: за теоретический двухлетний курс и за три диссертации. На основании выведенного среднего балла около 50 офицеров, среди которых был и капитан Л. Г. Корнилов, причислялись к корпусу Генерального штаба. Остальным, также около 50 человек, предстояло вернуться в свои части.

Офицеров, причисленных к Генеральному штабу, пригласили в академию, от имени ее начальника поздравили с причислением, после чего начались практические занятия по службе Генерального штаба, длившиеся две недели. За это же время выпускники должны были завершить в Петербурге все свои дела, и приготовиться к отъезду в места последующей службы.

Выпуск из военных академий, в том числе и Николаевской академии, также был обставлен очень торжественно. В частности, все они были приглашены на личную аудиенцию к императору в Царское Село. Для этого был даже подан специальный поезд.

В Царскосельском дворце офицеров построили в одну линию вдоль залы в порядке списка по старшинству. На правом фланге отдельно стояли офицеры, причисленные к Генеральному штабу.

Ждали долго. Наконец по рядам раздалась тихая команда:

– Господа офицеры!

Вытянулся и замер дворцовый арап, стоявший у двери, откуда ожидалось появление императора.

Вошел государь.

По природе своей человек застенчивый, он, по-видимому, испытывал немалое смущение во время такого большого приема. Перед ним стояло нескольких сот офицеров, и каждому из них ему предстояло задать несколько вопросов, сказать что-либо приветливое…

Подойдя к Корнилову, Николай II задал несколько традиционных вопросов о его предыдущей службе. Лавр Георгиевич ответил также готовыми трафаретными фразами. Но в это время сопровождавший царя военный министр Куропаткин, наклонившись, что-то шепнул Николаю II на ухо. Тот остановился, несколько пристальнее и даже с определенным интересом посмотрел на Корнилова и, больше не сказав ни слова, пошел дальше. Позже Лавр Георгиевич не раз строил догадки в отношении того, что мог сказать императору военный министр, но ответа не находил.

Несмотря на ряд недостатков, академия в плане профессиональной подготовки офицера значила очень много. Так, тот же А. И. Деникин писал: «Говоря об отрицательных сторонах Академии, я должен, однако, сказать по совести, что вынес все же из стен ее чувство искренней признательности к нашей alma mater, невзирая на все ее недочеты, на все мои мытарства, о которых речь впереди. Загромождая нередко курсы несущественным и ненужным, отставая подчас от жизни в прикладном искусстве, она все же расширяла неизмеримо кругозор наш, давала метод, критерий к познанию военного дела, вооружила весьма серьезно тех, кто хотел продолжать работать и учиться в жизни. Ибо главный учитель все-таки жизнь».

Возвращение в Туркестан

Пожалуй, не только офицеры «из простых», но и потомственные дворяне с титулами и поместьями сочли бы это звездным часом. Лучшие выпускники академии пользовались преимуществом при выборе дальнейшего места службы. Корнилов выбрал Туркестан. И не Ташкент, уже довольно обжитый к тому времени русскими, а беспокойную границу с Афганистаном.

В октябре 1898 года Лавр Георгиевич с молодой супругой выехал в Ташкент. Они сошли на одной из железнодорожных станций, не доехав 100 верст до этого города. Корнилов решил показать супруге Туркестанский край, и с этой целью устроил в качестве свадебного путешествия трехдневный переход на верблюдах по пустыне.

В ноябре 1898 года Корнилов получил назначение в небольшой город Керки у урочища Термез, в распоряжение начальника 1-й Туркестанской линейной бригады генерал-майора М. Е. Ионова, известного исследователя Центральной Азии, совершившего поразительную по смелости экспедицию через неисследованные районы Памира. Лавр Георгиевич хорошо знал, что в строевых частях офицеры к выпускникам Николаевской академии Генерального штаба относятся неуважительно, считая их выскочками и называя между собой «моментами». Поэтому, прибыв на место службы, капитан-генштабист сразу же начал проявлять большую служебную активность.

Это было время острых англо-русских противоречий. Центральная Азия всерьез рассматривалась стратегами обоих государств как возможное место будущих сражений. Также англичане уделяли чрезвычайно важное внимание Афганистану – кратчайшему пути для продвижения России к Индии. Афганская армия ими усиленно вооружалась, а вдоль русской границы воздвигались крепости и укрепления. Поэтому не удивительно, что русским Генеральным штабом была поставлена задача – проникнуть в тайны англо-афганских приготовлений.

Существовали и приграничные трения между правительствами России и Афганистана. Перед самым приездом Корнилова в бригаду русскими войсками был отбит у афганцев важный стратегический пункт на берегу Аму-Дарьи – город Термез, древняя столица Бактрии. Прямо против Термеза, на другом берегу Аму, находился Мазари-Шариф, центр Афганского Гиндукуша. Здесь, у входа на перевалы Гиндукуша, для прикрытия путей через Бамьян на Кабул афганцы поспешно строили крепость Дейдади и целую сеть мелких опорных пунктов. «Мне, – позже вспоминал генерал Ионов, – страстно хотелось выяснить характер работ, предпринятых афганцами и, по возможности, характеристики воздвигнутых ими укреплений. Однако крепость находилась в 50 верстах от берега в глубине афганской территории, афганцы были бдительны и неумолимы к нашим разведчикам и сведений об укреплениях мы не имели».

По прибытии Корнилова Ионов посетовал ему на недоступность Дейдади для русской разведки. Лавр Георгиевич воспринял слова начальника как сигнал к действиям. После очередной неудачной попытки добыть информацию, используя разведчиков из «туземцев», он под каким-то предлогом просил у Иванова разрешения на три дня в отпуск.

Понимая несовершенство традиционных способов сбора разведывательной информации через завербованных афганцев и таджиков, которые нередко являлись двойными агентами, Корнилов решил самостоятельно предпринять рискованное путешествие.

Л. Г. Корнилов во время выполнения разведывательных заданий.

В январе 1899 года Лавр Георгиевич с двумя спутниками-афганцами, предварительно выбрив голову, подстриг усы, высоко подогнав стремена, он на утлом плоту из надутых козьих бурдюков за несколько верст от Термеза переправился на афганский берег. Высадился маленький отряд у небольшого торгового городка Чушка-Гузарь, где пересел на лошадей, купленных в ближайшем селении. На рассвете Корнилову и его спутникам удалось достичь крепости, но разглядеть ее в утреннем полумраке было невозможно. Но, подъезжая к крепости, Лавр Георгиевич заметил у самой крепостной стены чайхану, где сидели караульные афганские солдаты. Корнилов, испытывая судьбу, повел своих спутников внутрь и приказал подать завтрак. Он решает ждать до полного рассвета, чтобы лучше изучить профиль крепости.