Матрона Московская - Ирина Ордынская
Жизнь семьи Никоновых текла по духовному руслу православного года, от одного христианского праздника к другому. Держали многодневные посты и постились по средам и пятницам. Посещение храма было обязательным, тем более что это не составляло труда – церковь находилась рядом. С другой стороны, жизнь семьи была обычной крестьянской, с тяжёлыми, ежедневными полевыми работами летом и необходимостью пережить длинную, морозную, снежную зиму.
Когда наступали морозные дни, то главным местом, центром жизни становилась печь. Вокруг неё и на ней целыми днями проводила время вся семья, для этого вокруг неё по периметру были сооружены полати, на которых спали дети и старики, а рядом с печью стояли лавки, на них отдыхали взрослые. Есть воспоминания, что Никоновы всей семьёй даже «спали в печи». В те времена это было для крестьян обычным делом, в самые большие холода люди действительно спали в печках, потому что натопить избу было сложно, для этого требовалось слишком много дров.
В XIX веке печи были внушительных размеров, иногда занимали до четверти площади избы, высотой достигали двух и более метров. В холодное время года целыми днями печь топили, готовили в ней, мыли утварь, стирали и мылись у неё сами. Вечером же вынимали из печи золу и угли, чисто выметали внутри, ждали, пока она немного остынет, а потом всей семьёй залезали внутрь (головами к заслонке) и закрывали её. Спали всю ночь в уютном тепле. Иногда в печи мылись, используя её вместо бани. Внутри стоял чугунок с тёплой водой, в котором заранее распаривали веник, раздевшись, залезали внутрь печи и там купались. Матери часто в печах мылись вместе с детьми.
Есть воспоминания, что и Никоновы тоже иногда спали в печи. Об этом писала хорошо знавшая старицу Зинаида Владимировна Жданова: «Дмитрий и Наталья были обычные, трудолюбивые люди, работали на поле, жили бедно, печку топили по-черному, соломой, дров не было, зимою спали в печке».
Быт семьи Никоновых ничем не отличался от того, как жили крестьяне по всей Руси в XIX веке. Они переживали все трудности, которые выпадали на долю их односельчан и всей страны. Одной из больших бед того времени была высокая детская смертность. В это время в крестьянских семьях в среднем по статистике выживали три ребёнка из четырёх, но были губернии, в которых в деревнях умирало до 70 % детей, особенно много погибало младенцев от самых разных болезней или от ненадлежащего ухода. Такой же высокой была детская смертность и в Епифанском уезде Тульской губернии, по статистике, в течение первого полугода жизни в этой местности умирали почти четверть новорождённых, до пятилетнего возраста доживали около 60 % детей.
Только на первый взгляд семья Никоновых могла считаться многодетной, как об этом пишут многие исследователи. Однако при внимательном анализе можно сделать вывод, что это не совсем так. Действительно по факту в семье появилось на свет восемь или семь детей, а может быть, и больше. Такое разночтение в цифрах происходит из-за того, что в дошедших до наших дней документах часто встречаются только записи о рождении или, наоборот, смерти ребёнка, а имена повторяются, потому что часто имя умершего ребёнка давали следующему, очередному появившемуся на свет младенцу.
Первенец Михаил родился у Дмитрия и Натальи в 1871 году через два года после свадьбы, но мальчик умер в младенчестве. В 1873 году на свет появилась дочь, которую назвали Пелагея, к счастью, девочка росла крепкой и здоровой. Есть данные, что позже в семье в 1878 и 1879 годах один за другим родилось ещё два ребёнка, сначала Устинья, затем Иван, но оба младенца практически сразу умерли.
Получается, что к концу 1880 года Дмитрий и Наталья Никоновы воспитывали только одну дочь Пелагею. Понятно, что ни о какой многодетности не могла идти речь. Существование упомянутой в некоторых жизнеописаниях дочери Никоновых Марии не подтверждается документально. В настоящее время большинство исследователей склоняется к тому, что никакой дочери Марии у Никоновых никогда не было. Так же как к 1880 году ещё не появились на свет их сыновья Иван и Михаил. Поэтому когда исследователи пишут о том, что, когда Наталья Никитична вновь забеременела и они с мужем стали думать, не отдать ли ребёнка, который родится, в приют из-за того, что у них в семье было слишком много детей, то это нельзя считать правдой. В то время ребёнок в семье был один – дочь Пелагея, которой в 1880 году было семь лет.
Ещё одной причиной, по мнению некоторых, почему будущая мать думала отказаться от ребёнка, называют крайнюю бедность, что тоже не соответствует действительности, так как согласно документам сельскохозяйственных переписей семья жила в достатке.
Третьим доводом о причинах возможного отказа от будущего ребёнка называют то, что родители были пожилыми. В 1880 году будущему отцу (Дмитрию Никонову) был 31 год, а будущей матери (Наталье Никоновой) – 29. И даже если беременность, о которой идёт речь, состоялась позже – в период с 1883 по 1885 год, то самое большее (в 1885 году) Дмитрию Ивановичу было 36 лет, а Наталье Никитичне – 34. Даже в конце XIX века такие люди считались достаточно молодыми.
Если проанализировать все причины, которые, по мнению некоторых людей, могли послужить поводом для Никоновых заранее, во время беременности Натальи Никитичны, принять решение отдать будущего ребёнка в приют, то можно однозначно сделать вывод, скорее всего, это устоявшееся заблуждение. Семья была достаточно обеспеченная, немногодетная, благочестивая, никакого повода думать о приюте для будущего ребёнка у них не было. Этого мнения придерживаются большинство современных исследователей.
Есть одна важная легенда, связанная с той памятной беременностью Натальи Никитичны Никоновой. Однажды уже перед родами будущей матери приснился сон: она увидела, как с неба спускается большая белая птица. Красивая птица села к ней на руку. У птицы было человеческое лицо, но совсем не было глаз – глазницы оказались плотно сомкнуты. Существует ещё один вариант этой легенды, с небольшим дополнением. Сначала у птицы были необычайно красивые глаза, ярко-синие, но когда она опустилась на руку будущей матери, то они выпали из глазниц на пол, превратившись в два ярких сапфира. Из воспоминаний Носковой Евдокии (землячки Никоновых): «Перед родами она увидела сон: с неба спустилась белая огромная птица и села ей на правую руку, а лицо человеческое и без глаз, веки, сомкнутые накрепко».
Возможно, увиденная во сне птица
