Валентин Рунов - Гений войны Скобелев. «Белый генерал»

Дядька Григорий, водрузив крестника на спину, с могучим «ржанием» скакал по большому дому, не жалея коленей. Дед, обладавший незаурядным даром перевоплощения, удачно изображал то турецкого пашу, из-под чалмы которого выглядывали испуганно бегавшие глазки, то коменданта Парижа, сдающего ключи от французской столицы. Завершая «сражение», неразлучная троица дружно распевала:

Взвейтесь, соколы, орлами!Полно горе горевать.То ли дело под шатрамиВ поле лагерем стоять.

Разве в юной душе не запечатлелись эти импровизированные баталии? Разве детское сердечко не билось учащенно, внимая рассказам о пути, пройденном Россией?

Семья Скобелевых жила в Петербурге, а на лето выезжала в имение Спасское, находившееся в Рязанской губернии. Воспитанием юного Михаила занимался немец-гувернер. И маленький Миша, который воспитывался под впечатлением о военных подвигах его отца, постоянно «воевал» с учителями и гувернерами.

Гувернер-немец оказался человеком грубым и жестоким, он бил мальчика прутом за плохо выученный урок и за всякий другой пустяк. Миша Скобелев, который с детских лет отличался буйством и своенравием, сердился и негодовал. Между гувернером и воспитанником возникла вражда. Однажды гувернер, который ухаживал за какой-то дамой, отправляясь к ней, надел фрак, цилиндр, новые перчатки. Михаил, видя приготовления немца, измазал ручку двери ваксой, которой гувернер испортил свою одежду. Свидание не состоялось.

В 12 лет Миша влюбился в деревенскую девочку такого же возраста. Но когда он катался с ней верхом, встретил гувернера. Тот за какую-то провинность отругал мальчика и даже при девочке ударил его по щеке. В ответ юный Скобелев плюнул немцу в лицо и ударил по щеке. После этого их дальнейшее совместное проживание стало невозможным.

Дмитрий Иванович, вернувшись из походов, нашел обучение и воспитание сына неудовлетворительными. Немец получил расчет и навсегда исчез из жизни Скобелевых. Но и Михаил был подвергнут самому суровому экзамену на знание различных дисциплин и по физической подготовке. После этого экзамена суровый полковник заявил жене, что ни ликом, ни телом, ни норовом их сын для военной службы не подходит и поэтому его нужно готовить к другому виду деятельности. При этом вопрос о получении хорошего образования был поставлен на первое место.

На одном из великосветских приемов Д. И. Скобелеву был представлен владелец парижского пансиона Дезидерия Жирарде, который пользовался хорошей репутацией среди русских аристократов. Полковнику он понравился тем, что имел хорошие манеры, сдержанно рассуждал на разные темы и прекрасно владел русским языком. После этой встречи судьба Михаила была решена, и вскоре он оказался в Париже.

Учеба в пансионе Михаилу пришлась по душе. Жирарде оказался не только хорошим организатором обучения, но и душевным, отзывчивым человеком. Вскоре учитель и ученик по-настоящему сдружились.

Спустя год в Париж навестить сына приехала Ольга Николаевна Скобелева. В письме мужу она писала: «Нашему старому другу (Жирарде. – Авт.) мы обязаны тем, что Миша стал сдерживать свою пылкую натуру. Наставник развил в нем честные инстинкты и вывел его на верную дорогу…»

Сам Жирарде о своем воспитаннике отзывался так: «Михаил Дмитриевич в детстве был очень умный, бойкий мальчик, очень самостоятельный, любознательный и любил выводить свои решения». В то же время наставник считал, что «он плохо кончит… потому, что он сумасшедший, этот юноша!» Имелось в виду то, что юный Михаил часто возмущался и восставал против общепринятых правил, не всегда проявлял должный такт не только к своим товарищам, но и к воспитателям.

В целом, М. Д. Скобелев провел во Франции пять лет. За это время он овладел восемью европейскими языками, выучил наизусть большие отрывки из произведений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. С. Хомякова, И. В. Киреевского. Прочитал лучшие романы Бальзака, Шеридана, Спенсера, Геймли и других зарубежных авторов. Но больше всего юный Михаил полюбил историю, особенно ее военную составляющую. По свидетельству Жирарде, он мог часами разбирать схему какого-то сражения, наизусть знал имена и биографии многих видных военачальников и нередко задавал вопросы, ответы на которые требовали специальных военных знаний.

В то же время годы, проведенные в Париже, вдали от Родины, безусловно повлияли на формирование характера Михаила Скобелева. После завершения Крымской войны в Европе о России говорили с некоторым пренебрежением. Это приводило к тому, что юные выходцы с России, стесняясь принадлежности к своей стране, как губка впитывали в себя западную культуру и западные ценности. Скобелев не был исключением из этого правила, хотя советские исследователи и утверждают обратное. Об этом свидетельствует уже такой факт, что все его письма из Парижа в Россию были написаны по-французски или по-немецки, и в них заграничная жизнь описывалась в самых радужных красках.

В 1860 году М. Д. Скобелев вернулся в Россию для того, чтобы начать подготовку к поступлению в Петербургский университет на математический факультет. Вместе с ним в Россию приехал и Жирарде, который продолжал обучение своего воспитанника. Непосредственной подготовкой к экзаменам занимался профессор Л. Н. Модзалевский. Михаил готовился вместе со своим родственником, сыном министра двора юным Альдебергом. Подготовка, по заключению Модзалевского, прошла успешно, и экзамен, «свидетелем которого были некоторые профессора и попечитель», был сдан успешно.

В 1861 году М. Д. Скобелев поступил в Петербургский университет на выбранный им математический факультет. Однако проучился он недолго. В связи со студенческими волнениями, начавшимися после отмены крепостного права, занятия в университете временно были приостановлены.

Об участии Михаила Скобелева в этих волнениях сведений нет. Более поздние гипотезы советских авторов о том, что он, «пропитанный духом Французской революции», не мог остаться равнодушным к событиям, происходившим в России, не более чем домыслы. Зато сохранились воспоминания о нем того периода, оставленные его соучеником А. Ф. Кони. В частности, он пишет, что, когда они встретились впервые, «вышел мне навстречу молодой стройный человек высокого роста с едва пробивавшейся пушистой бородкой, холодными глазами стального цвета и коротко стриженной головой. На нем, по моде того времени, были широчайшие серые брюки, длинный белый жилет и черный однобортный сюртук, а на шее, тоже по моде того времени, был повязан узенький черный галстук с вышитыми на концах цветочками. Манеры его были изысканно вежливы и обличали хорошее воспитание…».