Павленко Иванович - Петр Первый и его время

Поездка к морю в 1693 г. носила разведывательный характер. Здесь был заложен корабль, наблюдение за его достройкой Петр поручил воеводе Федору Матвеевичу Апраксину. У царя созрела мысль повторить поездку в Архангельск в следующем году, причем было решено подготовиться к ней более тщательно.

В январе 1694 г. умерла мать царя Наталья Кирилловна. Ее смерть выявила две черты характера царя: пренебрежение к обычаям и стремление пережить горе в одиночестве.

25 января, когда положение царицы стало безнадежным, сын простился с нею и тотчас уехал в Преображенское, где, по свидетельству современников, в уединении скорбел по поводу потери. Отсутствовал он и на похоронах матери. Можно лишь догадываться, сколько пересудов вызвало у москвичей такое поведение Петра. Ранее царь не участвовал в траурной церемонии похорон своего второго сына Александра, умершего семи месяцев от роду. Если в этом случае поступок Петра можно объяснить его неприязнью к жене и нежеланием находиться в обществе ее родственников и близких, то на похороны нежно любимой матери он, несомненно, не явился по иной причине — не желал показывать другим своих слабостей. На третий день после похорон он прибыл на могилу и в одиночестве оплакивал ее смерть. Воеводе Апраксину о своем горе Петр сообщил кратко и выразительно: «Беду свою и последнюю печаль глухо объявляю, о которой подробно писать рука моя не может, купно же и сердце». Выезд в Архангельск из Москвы состоялся не в июле, как в предыдущем году, а в апреле. В Архангельск заранее было отправлено 2000 пудов пороху, 1000 самопалов. На верфи царя ожидал готовый к спуску корабль. На нем в июне 1694 г. Петр совершил плавание, едва не стоившее ему жизни, — в пути его застигла буря.

Петр, таким образом, в эти годы не заглядывал ни в Боярскую думу, ни в приказы. Государством управляли люди из окружения его матери и его самого. Что же это были за люди?

В XVII в. среди сподвижников царей первостепенное место обычно занимали их ближайшие родственники. При первом Романове — Михаиле Федоровиче — фактическим главой правительства был властный и энергичный отец царя — патриарх Филарет. В годы правления Алексея Михайловича такую же роль выполнял сначала Борис Иванович Морозов, воспитатель царя, его «дядька», закрепивший свое положение брачным союзом с сестрой жены царя, а затем, после падения Морозова, — Мило-славские, родственники первой жены царя. При малолетнем Петре возглавлять правительство должны были родственники его матери Нарышкины, а после женитьбы — представители новой фамилии, с которой он породнился, Лопухины.

Другим источником, поставлявшим царям приближенных, являлись их ровесники, то есть люди, — с которыми они росли и воспитывались. В «робятки» к наследнику зачислялись дети знатнейших фамилий. С ними он играл, учился, они же находились у него в услужении, с некоторыми из них устанавливались доверительные отношения, не прекращавшиеся и в годы, когда наследник становился царем. Знатность этих «робяток», помноженная на близость к наследнику престола, обеспечивала им в будущем блестящую карьеру.

Родственники Петра по линии матери и жены не стали его соратниками. Нарышкины и их сторонники были истреблены во время стрелецкого мятежа 1682 г. Оставшийся в живых брат царицы Лев Кириллович Нарышкин по традиции занимал высокие посты в правительстве, но со смертью сестры оказался на вторых ролях. Он «был человек гораздо посреднего ума и не-воздержаной к питью, также человек гордый, и хотя не злодей, токмо не склончивой и добро делал без резону». Так о нем отзывался князь Б. И. Куракин.

Родственники супруги царя, Лопухины, тоже не выдвинули из своего рода сколь-либо заметных политических фигур отчасти потому, что этот род был ими беден, отчасти вследствие того, что рано женившийся Петр, быстро охладев к супруге, утратил интерес и к судьбам ее родственников.

Оставались сверстники, из рядов которых выдвинулось немало сподвижников царя. Но эти люди резко отличались от «робяток», окружавших предшественников Петра, и по степени знатности, и по своей психологии.

Кремлевский дворец был царской резиденцией. В юношеские годы Петра эту резиденцию занимали царевна Софья и соправитель Иван. Именно к Кремлю были прикованы взоры великородных людей, связывавших карьеру своих отпрысков с судьбами находившихся там представителей царствовавшей династии. В Кремле действовало правительство, производились назначения, там устраивались торжества и дипломатические церемонии.

Двор в Преображенском, где жила царица с сыном, находился на полуопальном положении и, хотя был расположен рядом с Москвой, представлял собою своего рода провинцию, где жизнь текла по иным законам, а придворный этикет не стеснял поведения Петра и не ограничивал своим благочинием его забав и развлечений. Иным был и состав двора в Преображенском. Здесь мы почти ¦ не встретим представителей знатных родов. Молодые люди, окружавшие Петра, не гнушались изнурительной работы, сопровождавшей военные забавы, во время этих забав складывались особые отношения, основанные совсем на иных принципах, чем в Кремлевском дворце.

Боярин оставался боярином, даже если он попадал в опалу и блистательно начатый в Москве жизненный путь завершал воеводой какого-либо окраинного уезда. Опала для него означала ущемление спеси родовитого человека, утрату возможности получить новые пожалования, но не означала полной катастрофы и лишения средств к существованию. Карьера сына такого боярина опиралась на чин и породу отца. У людей, окружавших Петра, не было подобной опоры, традиции преемственности отсутствовали. Меншиков, не окажись он в компании Петра, в лучшем случае стал бы богатым купцом. Единственным достоянием Мен-шикова на первых порах были ум, сметливость, безграничная преданность Петру, умение с полуслова понимать, и даже угадывать его желания и прихоти.

Из окружения молодого Петра вышли военачальники и дипломаты, инженеры и администраторы. Но все это случилось позже. А пока, в первые годы правления Петра, они вместе с ним были поглощены военными играми, потешными сражениями, маневрами.

Делами управления, руководством работой правительственного механизма были заняты люди старшего поколения. Исключение составлял лишь Лев Кириллович Нарышкин, в свои 25 лет возглавивший Посольский приказ.

Внутренней политикой заправлял боярин Тихон. Никитич Стрешнев, по отзыву Куракина, «человек лукавый и злого нраву, а ума гораздо среднего».

Правительство молодого Петра было скудно талантами. Оно плелось в хвосте событий, как-то реагируя лишь на то, что вызывалось потребностями сегодняшнего дня. Печать этой скудости лежит на поверхности: достаточно перелистать страницы, на которых запечатлено законодательство первых лет царствования Петра, и не обнаружить ни программы, ни твердой направляющей руки. Выдающимися способностями обладал лишь князь Борис Алексеевич Голицын. По отзыву многократно цитированного Куракина, он «был человек ума великого, а особливо остроты, но к делам неприлежной, понеже любил забавы, а особливо склонен был к питию». Голицын был главным наставником Петра в те дни, когда царь находился в Троицком монастыре. Именно по советам князя он наносил неотразимые удары своей сестре.