Анатолий Терещенко - Командир Разведгруппы. За линией фронта

Революция борется против власти, ставшей злой, и она борется за власть, и в ней побеждают силы, которые наиболее способны организовать власть, вытесняя и часто истребляя менее на это способных, желающих повластвовать.

Надо отметить, что в этих социально-политических «чистках» советского общества, по уточненным данным, погибло около пятидесяти тысяч в большинстве честных и чистых сотрудников органов госбезопасности. Чекистов, как разведчиков, так и контрразведчиков, тоже арестовывали, судили скоротечно и так же расстреливали. Они, как и другие граждане, попадали под жернова адской государственной машины с холодным, предательским чиновничьим аппаратом.

Для объективности и полноты представления, каким образом эти два жестоких человека попали в органы, есть смысл напомнить, хотя бы кратко, их жизненно-служебные вехи.

Генрих Ягода родился в городе Рыбинске Ярославской губернии в семье гравера-печатника. Он приходился троюродным братом Я. М. Свердлову – председателю ВЦИК, который не только стремился к абсолютной власти, но есть достаточно много данных о его намерениях устранить Ленина и заявить о себе как о вожде. Троцкий для него был тоже соперником, а «красный Бонапарт» тоже себя считал пригодным для руководства страной. Но судьба распорядилась по-иному: по одним данным, Сверлов простудился, слег и не мог выбраться из плена опасного недуга. По другим – и это очень похоже на правду, – его жестоко поколотили рабочие одного из московских заводов, где он собирался выступать. Третья версия – его убрали те, кому он мешал. Конец этого себялюбца и человека с масштабными запросами закономерен – его жизненная тропа закончилась быстро. Не суди, да не судим будешь!

Ягода впоследствии женился явно по расчету на его племяннице Идее Леонидовне. До 1913 года будущий глава чекистского ведомства жил в городах Симбирске, Нижнем Новгороде и Москве.

По мобилизации попал в 1915 году в армию, где и примкнул к большевикам. В боевых действиях не участвовал. Писали, что скрывался где-то в тылах. В 1917 году оказался в Петрограде, и уже с 1918 года он – сотрудник аппарата Высшей военной инспекции. Таких «образованных» тогда свои с удовольствием брали во власть.

С 1919 года он уже на службе в ВЧК, ГПУ и ОГПУ. В 1934 году в связи с расформированием ОГПУ Ягода был назначен народным комиссаром внутренних дел (НКВД) СССР. В это же время Главное управление госбезопасности (ГУГБ) вошло в новосозданный наркомат. На этом посту он проявил себя как один из главных организаторов и исполнителей массовых репрессий.

Кроме всего прочего, он любил роскошь и, естественно, был жаден до денег. Проживая в двадцатикомнатной даче, устраивал оргии и любил побаловаться слабым полом. В суть оперативной работы особенно не вникал, хотя палаческие функции исполнял исправно, даже с «перевыполнением планов».

25 сентября 1936 года И. В. Сталин явно был не столько напуган и оскорблен той кровью, которую пролил сибарит Ягода, сколько его бездеятельностью в борьбе с главными его врагами – Троцким и троцкизмом. А скорее Сталин на основании полученных оперативных материалов подозревал, что сам главный чекист органически «вплетен» в троцкистский заговор, направленный против него – «вождя всех народов, заселяющих великий Советский Союз».

Кстати, в это время прозревший правитель СССР находился на отдыхе в Сочи вместе с наиболее приближенным к телу вождя партийным чиновником А. А. Ждановым. После краткого обсуждения «кадрового вопроса» со своим очередным любимцем, которых для профилактики менял часто, он неожиданно для многих кремлевских работников направляет в Политбюро ЦК телеграмму такого содержания:

«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД».

И уже 29 марта 1937 года Генрих Ягода был внезапно арестован по обвинению в участии в так называемом «правотроцкистском блоке» (дело Бухарина, Рыкова и других). Следствие продолжалось почти год. На допросах он юлил, пытался изображать себя верным сторонником вождя, оклеветал ряд честных работников своего учреждении. Но это не помогло ему уйти от наказания. Его судили, а затем приговорили к ВМН – расстрелу. 15 марта 1938 года приговор привели в исполнение.

Его преемник на посту народного комиссара внутренних дел СССР Николай Иванович Ежов родился в Петербурге в семье дворника. Окончил всего три класса начальной школы. Больше никогда и нигде не учился. В 1913 году его призывают в армию, но из-за маленького роста (151 см) из строевой части он был откомандирован в артиллерийские мастерские Красной Армии. После службы работал в городах Витебске и в Вышнем Волочке…

В мае 1917 года вступил в ряды РСДРП(б). В 1921 году избран заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома РКП(б), благодаря чему вошел в местную партийную номенклатуру. И только уже затем отправился в «плаванье» по морям разных партийных должностей и постов.

В 1930 году Николай Ежов становится заведующим Орграспредотделом ЦК ВКП(б) и лично знакомится с Иосифом Сталиным. В 1935 году Ежова назначают председателем Комиссии партийного контроля и одновременно секретарем ЦК ВКП(б).

26 сентября 1936 года «маленького человечка», «партийного карлика», как его пренебрежительно называли многие сослуживцы, ставят наркомом внутренних дел СССР. Скоро он превратился в «кровавого карлика», «чекистского жупела», «чекистского палача № 1». Постепенно законный нарком стал усваивать должность незаконного диктатора-тирана не только в своём наркомате, но и во всей стране. Намёки и команды спускались сверху, а он их бесшабашно реализовывал в масштабах геометрической прогрессии.

Сменив Ягоду, он не только не остановил движение кровавого шнека репрессий, а наоборот, их усилил, резко ускорив обороты этой костедробильной машины. Первичную чистку Ежов начал с НКВД – убирались, как и всегда, честные и порядочные сотрудники, высокие профессионалы, не испачканные «служебным холуяжем с кровавым оттенком». Много претензий он предъявлял разведчикам, которых отзывал из-за границы по подозрению в нелояльности к существующему режиму и предательству за рубежом. Многих чекистов он подозревал в работе на противника.

Когда автор знакомился с «деятельностью этого сталинского государственника», невольно вспомнил слова Аристотеля о феномене тирании:

«Средства тирании таковы: подавлять всякое превосходство, отделываться от честных людей, запрещать собрания и ассоциации, запрещать обучение и всякое просвещение, мешать всему. Что обыкновенно сообщает мужество и доверие к себе…