Пролетарский маршал - Василий Васильевич Душенькин
Выступившие на конференции делегаты говорили о росте влияния коммунистов, об укреплении воинской дисциплины.
Всего партийные организации дивизии насчитывали к этому времени свыше 2500 членов партии и 730 сочувствующих.
Присутствовавший на конференции помощник главного политического комиссара 3-й армии Н. Г. Толмачев дал высокую оценку ее работе.
Решения конференции нашли широкий отклик в частях. Так, в резолюции партийного собрания 1-го Красноуфимского полка говорилось, что коммунисты не сложат оружия до тех пор, «пока ни одной белогвардейской сволочи не останется на территории Российской Социалистической Республики. Пусть знает вся эта стая черных воронов, что мы умеем защищать интересы трудового крестьянства, пролетариата и власть Советов». Эту клятву красноуфимцы и вся дивизия выполнили с честью не только в годы гражданской войны, но и во время Великой Отечественной.
В дивизии дела налаживались, а тут так некстати у Василия Константиновича открылись старые раны. Для лечения ему предоставили отпуск. Но как трудно расставаться с бойцами, с которыми делил трудности войны, горечь неудач и радость побед! И не случайно перед отъездом на родину он обратился к ним с такими словами: «Яс грустью расстаюсь с вами, дорогие товарищи… Уезжая, я душой остаюсь с вами. Дни боевого счастья будут моими днями, и уверен, что по возвращении встречу в вас тот же бодрый дух, ту же тесную семью, которую не поколеблют никакие испытания суровой борьбой за счастье пролетариата».
Вернулся Блюхер на фронт в середине декабря 1918 года, в разгар ожесточенных боев за Кунгур и Пермь[5], и сразу направился туда, где было всего труднее.
Стояли сильные морозы, а бойцы не имели теплого обмундирования. Из-за глубокого снега передвижение частей крайне затруднилось. Белогвардейцы же, имея лыжный батальон, легко маневрировали в нужных направлениях. Несмотря на все это, советские бойцы мужественно дрались, защищая каждый населенный пункт.
На помощь Особой бригаде, с которой взаимодействовала 30-я дивизия, В. К. Блюхер направил 1-й морской Кронштадтский полк. В ходе боя противник почти полностью окружил их, но они не воспользовались узким проходом и не оставили своих позиций. «В районе Березовой Горы бой достиг высокого напряжения, — доносил В. К. Блюхер. — Моряками отбито шесть яростных атак. Предпринятый неприятельскими лыжниками обход нашего левого фланга не имел успеха». В деревнях Верхние и Нижние Исады изнуренные моряки вновь были окружены и в неравной схватке погибли[6].
Тогда начдив бросил в бой свой резервный Белорецкий рабочий полк под командованием А. В. Пирожникова. Вспоминая об этом, Алексей Викулович писал: «Подъезжая к Сосновке, я увидел, как Блюхер старался задержать отходящие части. Вид у него был грозный. К тому времени подоспел наш полк, развернулся и с ходу пошел в атаку. Бойцы вырвались вперед. И вдруг видим — противник идет на «ура». Схватка была короткой, белогвардейцев сбили и отбросили на 20 километров. Блюхер сделался совсем другим человеком. Он не знал, что делать от радости, — так неожиданно и героически разбили мы противника. Блюхер бросился меня целовать. Он не знал, как выразить свои чувства, он видел во мне не меня, Пирожникова, а весь полк».
Одержанная победа дала возможность начдиву привести войска в порядок и планомерно отвести их к Кунгуру. Семь дней они сдерживали непрерывные атаки противника, обеспечивая эвакуацию города. 19 декабря белогвардейцы прорвались к Кунгуру. Создалось критическое положение: не хватало сил, чтобы отразить натиск врага. Все командование 30-й дивизии во главе с Блюхером находилось на самых опасных участках. «Под Болезином выходим мы на дорогу и встречаемся с Блюхером, — рассказывал командир 1-й Красноуфимской бригады И. К. Грязнов. — «А мы к вам пришли», — спокойно говорит он. Во всех катастрофических случаях Блюхер всегда выезжал на угрожаемый участок, разбирал и распутывал дела и всегда находил выход из любого казавшегося безвыходным положения».
Тем не менее положение с каждым днем ухудшалось. Резервы истощались. «Бойцы сильно устали от непрерывных боев, — доносил Василий Константинович, — ужасно страдают от холода и голода, опухли, глаза покраснели». Обстановка на фронте сложилась настолько серьезная, что 21 декабря он решил оставить Кунгур и вывести дивизию из-под удара противника. Вслед за Кунгуром в ночь на 25 декабря пала Пермь.
Блюхер в это время спешно проводил реорганизацию своих частей. Он вывел из боя и расформировал малочисленные 5-ю, 6-ю и Архангельскую бригады, личный состав их направил на пополнение других частей дивизии. В результате улучшилось управление и значительно увеличилось число активных штыков.
В начале января по фронту дивизии шли ожесточенные бои. Некоторые населенные пункты по четыре-пять раз переходили из рук в руки. Основные удары неприятель наносил по флангам 30-й дивизии вдоль трактов Пермь — Оханск и Кунгур — Оса. Все попытки неприятеля пробиться к Оханску были успешно отражены 3-й бригадой во главе с И. С. Павлищевым.
Наиболее напряженная обстановка создалась на правом фланге в районе Осы. Против одного действующего здесь 1-го Красноуфимского полка противник бросил целую дивизию, поставив ей задачу — смять красноуфимцев, захватить город и с ходу форсировать Каму.
Развернулись многодневные кровопролитные бои. Но белогвардейцы так и не смогли сломить упорство красноуфимцев и овладеть Осой. Их обескровленные части вынуждены были перейти к обороне.
Неожиданно в руки наших разведчиков попал приказ командира 1-го Сибирского корпуса генерала Пепеляева, в котором он ставил своим войскам задачу разбить левофланговые части 30-й стрелковой дивизии и захватить Павловский и Очерский заводы. Для этой цели противник сосредоточил в селе Дворецком свою гвардию — штурмовые батальоны.
Блюхер решил упредить наступление неприятеля и первым нанести ему внезапный удар, но для этого по приказу Василия Константиновича красноуфимцам пришлось совершить при сильном морозе стокилометровый марш с правого фланга на левый и заполнить образовавшийся разрыв между 29-й и 30-й дивизиями. «Блюхер требовал от меня, — писал командир 1-й Красноуфимской бригады И. К. Грязнов, — в кратчайший срок, любыми силами, в любом составе выйти в Очерский завод и ликвидировать разрыв».
Вечером 18 января они прибыли к месту назначения, а утром без отдыха должны были идти в наступление. Решительные действия наших бойцов принесли им полный успех. В жестоком бою белогвардейские войска были наголову разбиты. «Под селом Дворецким, — вспоминал впоследствии И. К. Грязнов, — мы столкнулись со штурмовиками, которые до этого не знали поражений. Они победоносным маршем прошли от Кунгура и сражались исключительно отчаянно. У них была своя тактика — никогда не ложиться, что производило сильное впечатление… Но «психическая атака» мало действовала на блюхеровцев. После боя от белой гвардии остались жалкие остатки».
Вскоре в наступление перешла вся 3-я армия. В упорных боях она вырвала инициативу у врага. В телеграмме Реввоенсовета фронта от 24 января
