Испытание на зрелость - Зора Беракова
Этого не должно случиться! Ведь школа рядом. Вот будет стыд, если она не придет вовремя!
— Да что же это с тобой? — сетует бабушка. — Все еще спят, а ты уже бродишь как привидение.
— Бабушка, я боюсь опоздать в школу, — сокрушенно признается Марушка.
— Не бойся, мы же все об этом знаем, так что разбудим тебя вовремя.
Мама понимает Марушкино возбуждение. Сама лет двадцать назад не спала всю ночь, когда должна была в первый раз идти в школу. Гладит дочурку по голове. «Сегодня, моя девочка, начнутся твои заботы, которые будут сопровождать тебя всю жизнь. Если бы ты всегда с ними справлялась, чтобы они никогда не поглотили тебя с головой!..»
Разнаряженная Марушка крутится перед бабушкой.
— Вот и выросла у нас ученица, — шутит старушка, глотая слезы.
Отец берет Марушку за руку и выводит из дому.
Сколько раз уже бывала она у школы, да и в самой школе! И совсем одна. Но сегодня… Сегодня она идет в первый класс, в свой первый класс, сегодня она школьница! Тихо и важно вышагивает она рядом с папой, и ее маленькая, детская ручка прячется в его большой твердой ладони.
В светлом коридоре перед дверью с надписью: «1-й класс» царит оживление. Девочки — как пестрые полевые цветы, мальчики — словно пташки в ветвях яблони, а возле них отцы и матери, растроганные, серьезные, сосредоточенные.
Наконец открываются двери, и пани учительница, приветливая и улыбающаяся, приглашает детей.
— Не стойте, юноши, под окнами, проходите лучше в классную комнату, — шутит она.
И «пташки с веток яблонь» воспитанно, без всякого щебетания, семенят в класс. А вот открываются двери напротив — и туда устремляются «пестрые полевые цветочки», стыдливые и дрожащие от волнения.
Учительница приветливо улыбается родителям:
— Полчасика побеседую с детьми, а потом отпущу их домой. — И закрывает двери.
Из школы Марушка прибегает сияющая. В руке она держит тетрадь и карандаш.
— Это нам дала пани учительница, — заявляет она важно. — А завтра мы уже будем писать. Пока что только мелом на доске, а потом уже и в тетради. А тетради мы должны хорошо обернуть, чтобы не запачкать, — поспешно сообщает она одну новость за другой. Все, что им задала пани учительница, она должна немедленно сделать. — А еще нам пани учительница сказала, — не перестает щебетать новоиспеченная школьница, — что наша деревня правильно называется Вноровы, а не Зноровы. Зноровы она называлась раньше.
Бабушка улыбается, тетушка смотрит растроганно, мама гладит девочку по волосам, а Фанушка от удивления забыла закрыть рот. Как много уже знает Марушка!
— Ну а теперь расскажи нам, почему нашу деревню переименовали, — подбадривает отец старшую дочь.
Марушка рассказывает все, что она запомнила. Оказывается, в поле за деревней в некоторых местах начала проваливаться земля, и когда приехали ученые, они приказали рыть в этих местах и обнаружили подземные ходы, которые вели из костела за деревню. Эти ходы служили жителям деревни укрытием во время вражеских набегов.
— Это было очень и очень давно, — разводит она руками. — В то время на нашу землю часто совершали набеги эти… дикие орды…
— Кто совершал набеги? — переспрашивает Фанушка.
— Да орды, — охотно объясняет Марушка с чувством превосходства. — Это такие дикие кочевники, они очень злые и жестокие, и их было страшно много — как коров в стаде всей нашей деревни, когда пастух гонит их на пастбище… — Она бросает быстрый взгляд на отца, стараясь понять, какое впечатление произвел на него ее рассказ, и, заметив его довольную улыбку, восторженно продолжает: — Еще больше… Как стадо коров из Зноров, Лидержовице, Заразиц и всех других деревень нашей округи.
— Это как же так, — подтрунивает над ней отец, — только что ты сказала «из Зноров». Так как же наша деревня правильно называется?
Марушка задумывается, но только на мгновение.
— Ой, я спутала! Больше я уже не буду говорить Зноровы, а только Вноровы. Знаешь, папа, — обращается она к отцу, — это от слова «вноры», это такие ходы, которые ученые обнаружили под землей… Они ведут от костела в поле.
Не было дня, чтобы Марушка не пришла из школы с каким-нибудь новым сведением.
— Надо говорить литературно, — поучает она всех в доме. — Нельзя говорить «коштовать»[3] — это неправильно.
А букварь! То был ключ ко всякому знанию. Марушка это чувствовала, хотя и не могла еще выразить словами.
Десять, двадцать раз могла девчушка с кудрявой головой повторять обычные слова из букваря, как заклинания, которые имеют сказочную силу открывать гору кладов.
— У меня нет к ней претензий, — говорит пани учительница. — Она очень внимательна, за весь урок ни разу не пошевелится, прямо не спускает своих серьезных глаз с моих губ… Она внимательна и старательна, даже чересчур старательна. С трудом переносит, когда кто-нибудь в классе нарушает дисциплину, может из-за этого даже заплакать. Внушите ей, чтобы она не принимала все так близко к сердцу.
Отец рад, что слышит о дочери только хорошее. Но нет-нет да и появится в отцовском сердце беспокойство. Например, когда Марушка раз, другой и третий с плачем переписывает домашнее задание только потому, что оно кажется ей некрасиво написанным.
— Да хватит тебе, иди спать, — уговаривает он ее, — ведь у тебя же написано отлично.
— Нет, это не отлично, — возражает Марушка. — Все как-то разбросано, все буквы вкривь и вкось.
— Не боги же горшки обжигают, — утешает ее отец.
— А я хочу, чтобы все было написано как положено! — И со слезами она снова переписывает задание.
— Шлепни ее да отправь спать, — теряет наконец терпение мать, но отец только качает головой:
— Надо проконсультироваться с доктором…
При первом же удобном случае он обращается к полицейскому врачу. Доктор обследует Марушку, смотрит ее язык, простукивает легкие, прослушивает работу сердца, а потом велит закрыть глаза и вытянуть руки вперед.
— Ну как, пан доктор? — со страхом в голосе спрашивает отец, когда они остаются в комнате одни.
— Все в порядке, — машет рукой полицейский врач. — Девочка совершенно здорова, только для своего возраста необычно развита. — Заметив неспокойный взгляд отца, он добавляет: — Вам нечего бояться. Одним словом, хорошая и умная девочка, можете ею быть довольны.
Отца, конечно, радует Марушка, но одновременно его начинает мучить сомнение. Марушка слишком чувствительна. Что с нею будет, когда однажды она оставит
