Капитан 2 ранга Черкасов. Смертью запечатлел свой подвиг - Владимир Виленович Шигин
…Как оказалось, исчезновение из Порт-Артура «Севастополя» японцы заметили не сразу. После ухода «Севастополя» они еще целый день лупили снарядами. Долго искать «Севастополь», впрочем, не пришлось. Он объявился сам, когда открыл огонь по японским позициям под Порт-Артуром. И здесь Эссен оказался на высоте. Позиция, которую занял «Севастополь» в бухте Белый Волк была на редкость выгодна для обстрела осаждающего Порт-Артур противника.
– Сейчас поди Ноги шлет проклятья своему дружку Того, чтобы плыл на выручку! – смеялись матросы.
– Господа, предлагаю пари, что через час-два мы будем иметь счастье лицезреть наших визави! – шутили офицеры.
Действительно, вскоре мористее появился почти весь японский флот.
– Что ж, резюмировал Эссен. – Кажется, прежде Мадагаскара нам придется изрядно потрудиться здесь!
– Наше дело моряцкое, ко всему привычное! – поддержал командира старший офицер.
А затем начался настоящий ад…
В первую же ночь в атаку на «Севастополь» вышли шесть японских миноносцев. Выпустив торпеды, они скрылись во мраке ночи, но попаданий так и не добились. А едва лишь занялся зимний тусклый рассвет «Севастополь» обрушил по вражеским позициям свои сокрушительные залпы.
В следующую ночь броненосец атаковали уже миноносцы 4-х отрядов. Но и эта атака сорвалась, частью из-за сильного ветра, частью из-за сильного заградительного огня. Днем снова обстрел японских сухопутных позиций. Третья ночь – новая атака трех миноносцев и снова неудача. Подойти близко японцы побоялись, а издали так и не попали. Днем стрельба по наземным целям.
В четвертую ночь японцы перешли к более решительным действиям. На этот раз «Севастополь» атаковали семь миноносцев и два минных катера. К броненосцу устремилась два десятка торпед и одна из них взорвалась в носовой части навесной сети. Пробоины не было, но в подводной обшивке образовалась метровая трещина. Вода затопила отделение минных аппаратов. Повреждение, было невесть каким, но принимая во внимание то, что ремонтироваться теперь уже было негде и нечем, оптимизма оно не вызвало. Ответным огнем был потоплен один японский миноносец и еще один поврежден. Весь день, как и обычно, «Севастополь» стрелял по японским позициям под Порт-Артуром.
Пятая ночь стала новой неудачей для противника. В атаку на «Севастополь» устремились миноносцы сразу трех отрядов. Однако огонь «Севастополя», «Отважного» и наших миноносцев не позволил противнику сблизиться на кинжальную дистанцию, а выпущенные издалека торпеды прошли мимо. Помимо этого на отходе взорвался со всей командой на плавающей мине миноносец № 53.
День, как всегда прошел в подготовке к отражению новой атаки и артиллерийской поддержке защитникам Порт-Артура. В ночь на 2 декабря новая атака. На этот раз разъяренный неуязвимостью «Севастополя», Того бросил против него все минные силы японского флота. Едва взошла луна, в атаку устремились сразу 23 миноносца и несколько минных катеров. В вихре снежной пурги японцы в этот раз атаковали с особой неистовостью.
Одна за другой по «Севастополю» было выпущено более трех десятков торпед. То там, то тут грохотали взрывы – это рвались в противоминных сетях и о бон стальные смертоносные сигары, но ни одного попадания в броненосец японцы так и не добились. «Севастополь» оставался неприступен! Но наши не только оборонялись, они атаковали!
Катер с «Победы» под началом квартирмейстера Апалинова сам всадил торпеду в японский миноносец, ещё один миноносец утопил миноносец «Сердитый» лейтенанта Дмитриева 5-й. Серьезные повреждения получили еще семь японских миноносцев. Утром на берегу наши нашли 15 торпед, из которых извлекли около полутора тонн мелинита и пироксилина.
День, как обычно, прошел в стрельбе по осадной армии, а после заката солнца снова ночной бой. В ночь на 3 декабря японцы бросили в атаку девять больших миноносцев. Несколько торпед, как всегда, прошли мимо, но две взорвались в бортовых сетях, потрясся борт "Севастополя" мощными гидродинамическими ударами, от которых выбивало заклепки корпуса. В образовавшиеся трещины хлестала стылая вода. Около двух с половиной тысяч тонн забортной воды уже плескалось в угольных ямах и прибортовых отсеках. Паровые циркулярные помпы и донки едва успевали ее откачивать. Однако роковой оказалась третья торпеда, которая попала в незащищенную корму броненосца. В результате её взрыва затопило рулевое отделение и смежные отсеки. Кроме этого, японцы повредили миноносец «Сторожевой».
Уже после войны историки подсчитают, что в боях с «Севастополем» японцы выпустили по нему более восьмидесяти торпед, потеряв при этом два (по другим сведениям три) миноносца, а ещё полтора десятка были серьёзно повреждены (часть из них до конца войны в строй так и не вошла).
Утро 3 декабря 1904 года был для команды безрадостным. Крен броненосца, несмотря на контрзатопление, доходил до 8 градусов. При этом теперь можно было навсегда расстаться с мечтой, прорваться в открытое море на соединение со 2-й эскадрой.
– Что ж, даже если мы теперь уже не броненосец, то роль плавучей батареи нам вполне по плечу! – приободрил приунывших офицеров Эссен. – Война еще не окончена!
В тот же день приказом генерала Стесселя командир «Севастополя» был одновременно назначен начальником Ляотешаньского отдела обороны крепости. Получив сведения, что «Севастополь» поврежден, Того оставил его в покое, не желая больше рисковать своими миноносцами. Теперь броненосец каждый день вел стрельбу по позициям противника под Порт-Артуром. А оборона крепости подходила к концу.
Последнюю стрельбу по противнику «Севастополь» провёл 19 декабря. Вечером того же дня был получен приказ о затоплении всех еще оставшихся на плаву судов в связи со сдачей крепости.
Промозглой снежной ночью 20 декабря 1904 года «Севастополь» в последний раз развел пары, и, оборвав остатки боновой сети, медленно двинулся из бухты на глубокую воду. Рулевое управление уже не действовало, и броненосец управлялся только машинами. На борту его к этому времени находилось все четыре десятка человек.
– Николай Оттович, мы в расчетной точке! – крикнул стоявшему на ходовом мостике командиру из штурманской рубки мичман…
– Сколько на изобате? – не поворачивая головы, отозвался Эссен.
– Полсотни метров!
– Достаточно! – командир повернулся к Черкасову бывшего теперь и за вахтенного офицера. – давайте команду на затопление!
В трюмах инженер-механик с несколькими матросами-машинистами уже открывали кингстоны.
– Ну, вот, кажется и все! – сняв фуражку, перекрестился Эссен.
За отсутствием сигнальщиков Черкасов сам набрал из флагов последний сигнал и поднял его на стеньге фок-мачты – "Погибаю, но не сдаюсь!". Затем
