Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
Тогда я этого не знал, но уже 16 декабря 1980 г. командующий войсками ТуркВО назначил своим приказом командование Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане: командующим – первого заместителя командующего войсками ТуркВО генерал-лейтенанта Ю.В. Тухаринова, начальником штаба – заместителя начальника штаба округа генерала Л.Н. Земцова-Лобанова, начальником разведки – начальника разведки округа генерала А.А. Корчагина и далее всех соответствующих должностных лиц штаба округа.
В этом качестве они действовали до сентября 1980 года, когда было сформировано управление и штаб 40А, первым командующим которой стал генерал Б.И. Ткач, а начальником разведки – заместитель начальника разведки ТуркВО полковник В.В. Дунец. К сожалению, они уже оба умерли и похоронены в Киеве.
Утром 25 декабря с последней колонной нашей дивизии из Кизыл-Арвата выехал и я. 27-го в середине дня прибыли в район сосредоточения, а ночью я услышал по радио «Свобода», что вечером 27-го был штурм дворца в Кабуле, Амин убит, а новый президент Бабрак Кармаль (непонятно, как он, даже формально, успел стал президентом?), обратившись по радио к населению, объявил о создании нового правительства.
Скажу откровенно, что это сообщение повергло меня в недоумение. Мы все считали, что ввод советских войск в Афганистан осуществляется как раз для защиты Амина и его правительства, а тут такой поворот…
В этот же день, а точнее, в ночь на 28 декабря начался ввод в Афганистан 5 гв. мсд, дислоцированной в Кушке. К этому времени ее полки, находившиеся в Иолотани и Тахта-Базаре (удаление от Кушки 220 и 90 км соответственно), были подтянуты к госгранице.
Мы, стоящие за ней «в затылок», тоже ждали своего часа.
28 декабря получили боевой приказ командующего ТуркВО на ввод в Афганистан и мы. 58 мсд приказано было сосредоточиться в районе восточнее Кандагара и прикрыть границу с Пакистаном. Время начала выдвижения конкретно указано не было. «Начать выдвижение с получением сигнала…» Этот приказ я лично держал в руках и читал, так как не было такого входящего или исходящего оперативного документа, который бы мне не докладывали. Я повторяю, что тогда исполнял обязанности начальника оперативного отделения штаба дивизии.
Поздно вечером 28 декабря меня вызывает начальник штаба дивизии и ставит задачу: вместе с ним, а также начальниками разведки, связи, инженерной службы дивизии выехать с колонной 5 гв. мсд в Афганистан и произвести рекогносцировку маршрута Кушка – Герат, так как наша дивизия через двое-трое суток пойдет по нему до Кандагара.
Сопровождение – взвод разведроты 162 мсп. Поехал в 162 мсп к командиру полка подполковнику А. Черникову, разъяснил тому задачу, договорились о взаимодействии. На это ушло полночи. Остальное ночное время ушло на подготовку выезда, ведь мы не просто выезжали на рекогносцировку, мы ехали в зону боевых действий.
Рано утром 29-го пересекли границу и в общем потоке войск двинулись к Герату. Погода стояла самая отвратительная. Туман, морось, ночью подмораживало. Пограничники были только советские, причем никаких проверок с их стороны не было.
Афганских пограничников не было видно вообще. Шлагбаум на их стороне был поднят и прикручен проволокой в этом положении. Почему-то мне это хорошо запомнилось. Позднее я понял, что этот шлагбаум был символом капитуляции Афганистана перед силой Советской армии и в целом перед СССР.
Поднялись к перевалам перед Гератом – там снег и лед. Высота перевалов над уровнем моря не такая уж и большая – 1300–1400 м, но неумение водить колонны в горах и непродуманность обеспечения марша делали проблемным быстрое их преодоление. К тому же большинство автомобилей из народного хозяйства– грузовики ГАЗ-53 и ЗИЛ-130 с низкой проходимостью, они буксовали на подъемах, создавая заторы, и скользили неуправляемые вниз.
Приходилось на наиболее сложных подъемах и спусках ставить БМП или гусеничные тягачи, которые, зацепив тросом машину, вытаскивали ее на перевал, там ее зацеплял другой тягач и на натянутом тросе спускал вниз. Долго, но надежно. Другого здесь ничего не придумаешь.
Первое впечатление об афганцах – несчастный, забитый народ, в галошах на босу ногу, в одежде, какую я видел только в исторических фильмах. На падающий снег они совсем не обращали внимания. Что-то кричали, размахивали тускло поблескивающими фонариками и просто руками. В кишлаках и даже в городах электрического освещения не было вообще.
Помню, что меня очень удивило и отсутствие отопления в домах. В лучшем случае печка-буржуйка с вмонтированным в нее бачком для воды, в котором готовился чай. Но это у богатых людей. А в большинстве домов – небольшое углубление в полу, где горел пучок соломы, сухие кизяки. Вообще непонятно для чего: то ли для обогрева, то ли для освещения комнаты. Одним словом – нищета, примитив, дикость.
Среди встреченных нами цивильных афганцев я никого с оружием не заметил. Они стояли вдоль дороги, некоторые, особенно дети, хватали все, что им только бросали с машин: хлеб, консервы, шинели, бушлаты, сапоги. Другие стояли поодаль и молча смотрели на проезжающую технику. Однако каких-то враждебных чувств к нам в их поведении я не заметил. По афганскому календарю заканчивался 1356 год (новый 1357-й начинался 1 марта).
Кстати сказать, некоторые авторы, говоря об этом периоде, ссылаются на статью генерала Ю.В. Шаталина – командира 5 гв. мсд, который вспоминает, что афганское население встречало советские войска цветами. Это не так.
Что-то я не помню, чтобы 28 декабря на севере Афганистана росли цветы. Я повторяю – была мерзкая холодная погода со снегом и дождем, и афганцам было не до цветов.
Понятно, что вторжение в страну чужой армии – не повод для проявления бурной радости среди местных жителей. В 1968 году я по телевизору видел хроники такого же ввода советских войск в Чехословакию. Там показывали кадры реакции ее граждан и неоднозначное их поведение: от нейтрального до враждебного, но уж никак не радостное.
Афганцы же, на первый взгляд, отнеслись к этому событию как-то равнодушно. Может, традиционная восточная невозмутимость, может, десятилетиями воспитанное у них отношение к СССР как к другу сыграли свою роль.
Советские люди по своей природе и воспитанию всегда были жалостливы и неравнодушны к чужой беде. О каком-то сопротивлении со стороны афганцев даже и мысли не могло быть. Если у нас и были потери, то только от автомобильных катастроф. По дороге я сам видел несколько наших машин, упавших в ущелья.
В воздухе постоянно курсировали вертолеты МИ-6 и МИ-8, перевозя десантников с территории СССР вглубь страны. Изредка появлялись и боевые МИ-24, патрулировавшие вдоль и в стороны от маршрута. Стрельбы и взрывов бомб не было слышно, видимо, все было спокойно. Кое-где встречались небольшие подразделения афганской армии, они были с оружием и занимали позиции около дороги и в глубине кишлаков.
