Николай Старостин - Футбол сквозь годы
Артемьев настоял, чтобы на правом крае в «Пресне» играл я. Он решил: «Этот мальчик вырос у нас, пусть он здесь и играет». Его властью, поскольку он организовывал «Красную Пресню», я оказался в основном составе. Мне было ровно 20 лет.
Московской футбольной лигой руководил тогда Андрей Иванович Вашке, председатель спортивного клуба лыжников в Сокольниках, заместителем его был Гюбиев, председатель клуба ЗКС. Но СКЛ в то время выбыл в класс «Б», а ЗКС носил звание лучшей команды – в 1921 году выиграл первенство Москвы, поэтому «вес» двух могикан футбола был неодинаковый. Заседания лиги проходили каждую неделю по пятницам (утверждался календарь, решались вопросы на предстоящие воскресные игры), причем были они открытыми, как сейчас бы сказали, гласными: наверху, на балконах, которые окружали зал, толпились игроки и болельщики.
В один из осенних дней 1922 года обсуждался состав сборной Москвы. Я стоял и слушал… И вдруг, когда встал вопрос о кандидатуре правого крайнего и Вашке предложил известного в то время Сергея Чеснокова, Гюбиев говорит:
– А я предлагаю молодого края из «Красной Пресни» Николая Старостина. Сергей Чесноков уже в годах, в нем нет огня, который есть в этом молодом игроке. Вот две кандидатуры: Чесноков и Старостин, голосуйте.
За Чеснокова поднимают руки пять человек, за Старостина – шесть. Вашке объявляет:
– Прошел Старостин.
Так, совершенно неожиданно, я попал в сборную Москвы. Пока ехал домой – жил я на Пресненском валу, а заседание проходило на Большой Калужской, – никак не мог прийти в себя.
Мать на меня с беспокойством посмотрела:
– Ты чем-то взволнован? Я отвечаю этак небрежно:
– Да нет, особенно ничем не взволнован. Просто меня сегодня включили в основной состав сборной Москвы, завтра еду в Ленинград. Сейчас, мам, ты мне трусы отгладь, а я пока на бутсах шипы поправлю.
Андрей, ему было в то время 16 лет, и Александр, ему – 18, сразу ко мне:
– Не может быть, Николай, это правда? Ты что, нас разыгрываешь?
Поверили только тогда, когда, провожая, увидели, как я сел в поезд Москва – Ленинград.
В команде Ленинграда выделялись два брата Филипповы. Старший – Петр Филиппов – был знаменитый в те годы правый хавбек. Но любимцем публики был младший из них – Георгий Филиппов, левый хавбек, очень своеобразный игрок. У него левая рука была сухая, но это не мешало ему быть лучшим вратарем игры в хоккей с мячом до тех пор, пока не раскрылся талант Валентина Гранаткина, который и сменил его в 1928 году в воротах сборной.
Когда мы выходили на поле, пробиваясь сквозь толпу ленинградских болельщиков, до меня долетели обрывки любопытного разговора:
– …Смотри, вот их новенький правый крайний, против которого Филиппов играть должен.
– Как его фамилия?
– Вроде Старостин.
– Да наш сухорукий не даст этому мальчишке и шагу с мячом сделать…
Ну-ну, думаю, посмотрим. Я с мячом не шагать, а бегать собираюсь…
Матч начался для нас неудачно: уже в начале игры пропустили гол. Буквально через несколько минут я получил мяч и рванулся с ним вдоль самой бровки по правому краю. Скорость была очень хорошая, Филиппов сразу отстал. Я кинул мяч мимо защитника, вошел в штрафную площадку и не глядя сильно ударил с правой ноги. Смотрю – мяч в воротах. Счет стал 1:1.
Мы проиграли ту игру 4:3. Но, забив ответный гол, я утвердил себя в сборной. (На следующий день председатель Всероссийской футбольной секции Дюперон написал в отчете о матче, что один Старостин в нападении Москвы сделал больше, чем все ленинградское нападение во главе с Бутусовым.)
После игры в раздевалке мне рассказали, что, когда я забил гол, Гюбиев, сидевший вместе с запасными на лавке, от радости вскочил и в пылу эмоций потом сел мимо нее… С ним связано много забавных историй. Помню, как-то на одном из заседаний, к тому времени Николаю Александровичу было уже за семьдесят, он, бедный, задремал. Ему говорят:
– Николай Александрович, да вы, никак, спите… Он сразу нашелся:
– Нет, я не сплю. Я закрыл глаза, потому что обдумываю состав нашей четвертой команды на завтрашнюю игру…
Рыцари российского футбола – Андрей Иванович Вашке, Николай Александрович Гюбиев – были интеллигентнейшими людьми. Благодаря их умелому, компетентному руководству уже в первые годы после революции в советском футболе появились не только отдельные замечательные мастера кожаного мяча, но целые семейные династии.
Впоследствии я неоднократно встречал в прессе статьи о братстве Старостиных, где мы – четыре брата – ставились в пример за столь прочные семейные традиции в спорте. А ведь Артемьевых было пятеро. И все пятеро играли в футбол. Старшего, Ивана Артемьева, я считаю своим крестным отцом в спорте, хотя он был всего-то на 5 лет старше меня. От него мне посчастливилось перенять такие качества, как вера в победу и беззаветная преданность футболу.
Его брат Петр играл в футбол за сборную команду РСФСР. Он прославился тем, что в 1923 году, когда сборная впервые отправилась за рубеж – в Швецию, провез через границу на себе советский флаг. Он был комсоргом и одним из ведущих футболистов страны. Мы выходили вместе на поле в течение целых десяти лет, и я убедился в его высочайшем мастерстве. Под стать ему были Тимофей, Георгий и Сергей.
Все пятеро братьев Артемьевых играли в «Красной Пресне». Правда, сперва в основной состав входили только Иван и Петр, остальные вместе с моими братьями начинали в младших клубных командах и подтянулись к «основе» к середине 20-х годов.
Однажды, когда «Красная Пресня» приехала на матч в Серпухов, произошел курьез. В нашей команде было четверо Старостиных и шестеро Артемьевых (шестым оказался их однофамилец – второй Сергей Артемьев). Когда диктор, объявляя составы, перечислив, как было заведено: Старостин-первый, Старостин-второй, Старостин-третий, Старостин-четвертый, принялся за Артемьевых, публика на трибунах заметно оживилась. А когда он дошел до Артемьева-шестого, раздались возгласы: «Даешь седьмого!» – что, конечно, порядком повеселило зрителей да и нас, футболистов.
Команда, которую сформировал Артемьев, была интересна тем, что в ней играл только тот, кто жил на самой Красной Пресне или в непосредственной близости от Краснопресненской заставы. Но знаменита она была в первую очередь другим – лучшим нападающим советского футбола тех лет Павлом Канунниковым. Он начал свою карьеру в большом футболе, как и Пеле, в 16 лет. Правда, не в «Сантосе», а в «Новогирееве». Но думаю, по своей популярности среди москвичей этот клуб ничуть не уступил бы знаменитому бразильскому клубу.
Канунниковых, кстати, тоже было четверо братьев. Трое из них – Павел, Анатолий и Николай – играли в футбол. Старший, Александр, был конькобежцем.
Вот первый состав команды «Красная Пресня», создавший ей имя в 1922 году: голкипер Станислав Мизгер; беки Павел Тикстон и Владимир Хайдин; хавбеки Константин Квашнин, Иван Артемьев, Анатолий Канунников; форварды Николай Старостин, Виктор Прокофьев, Дмитрий Маслов, Павел Канунников, Петр Артемьев. Старшему, Ивану Артемьеву – 25, младшему, мне – 20. Женатых трое: Иван Артемьев, Квашнин и Тикстон. Остальные – холостяки.
Весь наш, с позволения сказать, бюджет зависел от продажи билетов. В клубе каждому выдавали по одной футболке на год, и мы берегли ее, как святыню. Остальное снаряжение приходилось покупать самим. Иван Тимофеевич Артемьев по своей специальности был сапожник. К тому же с новаторской жилкой. Он снабжал всех нас прекрасными легкими, изящными бутсами за половину существовавшей тогда цены, как он шутил, по себестоимости. Если команде предстояла поездка, чаще всего в Ленинград, Артемьев спрашивал:
– На билеты наскребете?
И тут же предлагал сложиться в пользу тех, кто не мог «наскрести».
Мы были бедны. Но не душой. Стадион был вторым домом, на игры и на тренировки ходили с женами и детьми, кто что мог несли в клуб, патриоты были мы отчаянные. Стадион наш не существовал, а жил. Среди нас был один игрок, который мог себе позволить, опаздывая, приезжать на стадион на извозчике. Все тогда высыпали на улицу и кричали:
– Едет, едет!
Я не могу об этом не вспоминать, когда вижу наш шикарный спартаковский «Икарус» и рядок «жигулей» и «Волг», на которых прибывают на тренировку футболисты…
Мы очень гордились, что все в «Пресне» «местного» происхождения. Однако со временем поняли, что для успешной игры в высшей лиге нам требуется усиление, и Артемьев принял решение пригласить в ряды «Пресни» лучших игроков распущенного клуба ЗКС. Именно оттуда пришли двоюродный брат нашего Виктора Прокофьева Петр Исаков, голкипер Борис Баклашов и два брата Блинковы – Константин и Владимир. Предложил свои услуги и центральный хавбек из «Новогиреева» Сергей Бухтеев.
Все это были игроки сборной Москвы. Их приход, безусловно, резко обострил конкуренцию за место в основном составе. Причем это в первую очередь ударило по самому Ивану Тимофеевичу Артемьеву. В своем мастерстве он уступал Бухтееву, и тренерский совет неосторожно на одну из решающих встреч центральным хавбеком поставил Бухтеева, а не Артемьева. Тот такой незаслуженной, как ему казалось, обиды не стерпел и ушел из «Пресни».
