Эренжен Хара-Даван - Чингисхан. Великий завоеватель

Вернее предположить, что в выступившей в 1236 году на покорение России армии Батыя числились от 122 до 150 тысяч человек боевого элемента, что и без того должно было обеспечить ему достаточное превосходство в борьбе с разбросанными силами русских князей. Большую часть Батыевой армии составляли мусульмане из населения удела Джучи; но были в ней и войска братьев покойного Джучи – Джагатая, Тулуя и самого Великого хана Угедея, т. е. собственно монголы, составлявшие около одной трети всех сил. Но, разумеется, на командных должностях процент был значительно выше, и вообще монголы в лице монгольских и иных частей, соединенных в более крупные массы или вкрапленных в небольшой доле в инородческие войска, составляли цвет армии Батыя и ее остов, придававший ей устойчивость и с которым постепенно и умело ассимилировались немонгольские части.

Армия выступила ранней весной 1236 года с верховьев Иртыша и с Западного Алтая. Пройдя широким фронтом через исторические Урало-Каспийские ворота, она в июне была уже на Волге. Здесь с частью ее сил был отделен Субедей для наказания камских болгар, с которыми монголы имели счеты еще со времени набега 1223 года. А именно тогда при прохождении около границ болгарской земли отряд Джебе и Субедея подвергся с их стороны нападению и понес урон.

За это им было теперь жестоко отомщено. По историческим данным, они подверглись почти поголовному истреблению, и только небольшому числу нарочно оставленных в живых была предоставлена возможность бежать перед монголами, распространяя весть об участи камских болгар. Такая жестокость в самом начале похода диктовалась, конечно, не одной только жаждой мести, но и желанием внушить спасительный страх будущим противникам.

Однако в данном случае система эта не произвела ожидаемого действия: при дальнейшем наступлении в пределы русских княжеств монгольская рать всюду встречает упорное сопротивление, а на требования Батыя покориться князья отвечают избиением монгольских послов, как было в Киеве, куда Батый снарядил посольство с царевичем Мангу во главе.

Монголы в 1237 году во главе с Батыем пришли в русскую землю искать уже не друзей, как было в 1223 году, когда они пришли во главе с Джебе и Субедеем, а данников и рабов.

Пока Субедей расправлялся с болгарами, Батый с главной силой завоевал земли половцев, буртасов, мокшан, мордвы и черкесов, завладев к 1237 году всем степным пространством от Каспийского до Азовского морей – до южных границ тогдашней Руси. Здесь в прекрасных с точки зрения степняка и скотовода южнорусских степях армия Батыя провела почти весь 1237 г.

К началу зимы монголы вторглись в пределы Рязанского княжества. Нанеся рязанским князьям, никем из своих сородичей не поддержанным, сокрушительное поражение в поле, они взяли Пронск и осадили Рязань, которая 21 декабря 1237 года после шестидневной осады пала под ударами Батыевых полков.

Далее Батый ведет глубокой зимой наступление в Северную Россию, что опять-таки свидетельствует о замечательно правильной оценке местных и климатических условий, так как только в это время года наступление армии могло не считаться с серьезными естественными препятствиями этого района: реками, озерами, болотами и лесами, а также с примитивными путями сообщения, удобными для движений только по установлении зимнего пути.

Но не было ли бы правильнее по стратегическим соображениям сначала обратиться против южных русских княжеств и, только покончив с ними, открыть поход против северных? На этот вопрос генерал Иванин отвечает отрицательно, и нельзя с ним не согласиться в данном случае. Если бы Батый напал сначала на Южную Россию, то княжества Северной России, более сильные сравнительно с южными, успели бы лучше приготовиться к отпору, а войска южных князей могли, не принимая боя, отступить на север, усилив своими войсками ополчения своих северных сородичей. При этом условии сопротивление последних могло затянуться до весенней распутицы, и тогда конница Батыя – не следует забывать, что вся армия его была конной, – очутилась бы в самом затруднительном положении. Направление же наступления сразу на северных князей давало надежду покончить с ними одним коротким ударом. Конечно, зимний поход представляет и свои неудобства, из коих главное – отсутствие или недостаток подножного корма, но зато зимою можно рассчитывать найти у оседлого населения запасы продовольствия и сухого фуража, а активная крепостная война в эту пору легче, так как обороняющемуся труднее производить земляные работы и крепостные рвы замерзают или заносятся снегом.

Итак, после взятия Рязани Батый пошел на Коломну, где нанес русским новое поражение. Овладев без труда Москвой и разграбив имевшиеся там товарные склады, монголы повернули к стольному городу Владимиру, к которому подступили 3 февраля 1238 года. Четыре дня спустя он был взят. Своим маневром от Рязани на Москву и уже оттуда на Владимир Батый обходил правый фланг самого сильного из своих врагов – Суздальского великого князя Юрия, отрезывая его от путей отхода на север, где он мог соединиться с войсками Великого Новгорода и Пскова. Для обеспечения же собственного фланга от возможного удара с этой стороны Батый выслал особый отряд к Торжку.

Для возможности базирования на севере суздальская рать принуждена была искать кружных путей, для чего отошла к р. Сити, заняв там позицию, находящуюся, вероятно, на границе нынешних Тверской и Ярославской губерний, на дороге из Углича в Бежецк. Но, как говорит ген. Иванин, «быстрота и искусство движений Батыя расстроили предположения» великого князя.[258] Он и там оказался обойденным справа и был принужден 4 марта принять бой в самых невыгодных условиях. Битва на р. Сити окончилась полным поражением и почти поголовным истреблением суздальской рати с ее великим князем и вождем во главе. Для оценки энергии действий Батыя необходимо еще заметить, что в период от взятия Владимира до битвы на Сити он успел овладеть всеми крепкими городами самого сильного из русских княжеств – Владимирского (Суздальского).

После победы монголов на Сити быстро пали Торжок и Тверь. Батый шел на Великий Новгород, причем опять дал своей операционной линии такое направление, чтобы не допустить соединения ополчений новгородских с псковскими. Однако наступившие признаки близкой оттепели побудили его в конце марта, не дойдя до Новгорода верст 200, повернуть обратно на юг.

М.И. Иванин находит это решение Батыя соответствующим действительной обстановке, приводя в пользу своего мнения следующие соображения:

«К Новгороду же он мог успеть в половине апреля, а в этой местности иногда и в марте реки и озера вскрываются, и делается непроходимая ростепель. Монголы прошли от Рязани… не менее 1000 верст[259] по снегу, большею частью неутоптанному. Только конница степных народов могла выдержать такой поход, но и та, вероятно, много потерпела; впереди ей предстояли не меньшие затруднения, трудное движение в самую ростепель, леса, болота новгороские, осада обширного воинственного города, влажные (непригодные для корма степных лошадей) травы окрестностей Новгорода, от которых неминуемо произошел бы падеж степных лошадей; продовольствование многочисленной армии… в случае продолжительной осады представило бы неодолимые затруднения… Итак, он должен был понимать всю опасность своего положения, когда, не дойдя около 200 верст до Новгорода… и выпустив из рук такую богатую добычу, какую представляли торговые города Новгород и Псков, повернул свои полки назад. Может быть также, что и богатый в то время торговый город Смоленск был обязан своим спасением тем же причинам.[260]