Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу

Первое – воспитание. Всеми средствами надо воспитывать у молодых людей понимание природы и любовь к ней. Всегда важно помнить: знание родной природы, любовь к ней формируют моральный облик человека. Кроме того, нынешний молодей парень завтра будет управлять машиной, проектировать завод, станет командиром производства. Надо уже сегодня прививать ему чувство бережного и ответственного отношения к природным богатствам. Делать это надо всеми возможными средствами. Школа, вуз, пионерский лагерь, комсомольская ячейка – всюду надо искать способ привить молодежи интерес к природе и чувство ответственности за ее судьбу. Огромную помощь в этой работе могут и должны оказать комсомолу средства массовой информации: документальное кино, телевидение, молодежные газеты и журналы.

Но, конечно, лучший способ воспитания – конкретное дело. Посадка садов. Охрана лесов «зелеными патрулями». Отряды по борьбе с браконьерами. Контрольно-комсомольские посты на предприятиях, являющихся потенциальными загрязнителями рек, посты на полях, где применяются химикаты… Каждая комсомольская организация должна найти себе место в охране природы. Почему бы, например, комсомольцам степной и лесостепной полосы не взять под контроль земли, которым угрожают овраги? Заделать вершины оврагов камнем, обсадить склоны оврагов деревьями. Благородная, позарез нужная сейчас работа! Плоды ее будут видны сразу. И наши дети, принимая от нас землю в наследство, скажут отцам спасибо.

На совете было сказано: «Сейчас много организаций берутся за охрану природы. Важно, чтобы комсомол нашел свое русло в этой работе». Отличительными чертами комсомола всегда были боевитость, непримиримость к недостаткам. Надо, чтобы эти черты в работе проявились и здесь. Необходимо помнить: урон природе часто наносится по халатности, равнодушию, по бескультурью или желанием поживиться за счет природы. Мы должны объявить войну разгильдяйству, преступному равнодушию, рвачеству и настроениям «на наш век хватит». Надо бороться за соблюдение законов, стоящих на страже природных богатств.

Больше инициативы и поисков! Дело, на пороге которого мы стоим, благородно и жизненно необходимо. Оно будет поддержано и одобрено всем народом.

В добрый час!

Эти странные птицы

Окно в природу

Три эти снимка расскажут вам о любопытных повадках птиц. Две фотографии сделаны в Африке. Снимок дятла сделан натуралистом Фредом Трюслоу (США).

В таком гнезде живет африканский водяной орел. Обратите внимание на белые пушистые шарики, со всех сторон облепившие жилье хищника. В бинокль я хорошо рассмотрел эти странные «бигуди» и насчитал их сорок семь штук. А когда на лодке подплыл поближе и веслом стукнул по дереву, из шариков с писком порхнули птицы размером с нашего воробья.

На гнезде хищника поселились и, видимо, благоденствуют африканские ткачики. Представьте картину: орел на гнезде рвет добычу, и тут же у него под ногами суетится, ерзает, кормит потомство крылатая мелюзга. Орлу и в голову не приходит поохотиться «у себя в доме». Таков порядок в природе. Вблизи от дома хищники не охотятся. И наблюдаем мы это не только у птиц. Волк тоже у логова не охотится. Таскает добычу издалека, хотя овцы пасутся рядом…

Беспощадно африканское солнце. На небе ни облачка. Маленький бочажок воды в степи Серенгети сверкает зеркальцем – больно смотреть. Очень непросто увидеть что-либо в воде. Но кормиться надо. И вот выход из положения: одно крыло птица распускает наподобие опахала, создается хорошая тень, а в тени видно рыбешек, козявок. Как пинцетом, хватает их птица, похожая на нашего аиста. Мы наблюдали за ней минут десять. Нисколько не стесняясь людей, птица шлепала по воде, распуская в нужный момент свой «зонтик»…

До сих пор толком никто не знает, каким образом в гнездо маленькой птицы кукушка приносит свое яйцо. Кладет ли кукушка яйцо прямо в гнездо или приносит откуда-то в клюве? Но вот доказательство: птицы легко и бережно могут переносить яйца. Фотограф-натуралист Фред Трюслоу долго караулил дятла возле гнезда. Неожиданно ветром старое дерево было сломано, и как раз в том месте, где было дупло. Гнездо оказалось без крыши. И тут фотограф сделал редчайшие снимки.

Самка дятла забрала в клюв яйцо и куда-то с ним улетела. Потом вернулась к гнезду за вторым яйцом, за третьим… Эвакуация яиц заняла шестнадцать минут.

Это маленькое, документом подтвержденное открытие заставляет о многом подумать. В прошлом году, наблюдая гнезда дроздов, я был поражен: в четырех из шести гнезд кладки яиц на второй день исчезли. Возможно, гнездо было ограблено сороками или кошкой, бродившей там по кустам. Но теперь я думаю: а может, дрозды, увидев, что гнездо обнаружено человеком, перенесли яйца в другое место? Такие предположения надо делать с большой осторожностью. Но история с дятлом показывает: у природы еще немало тайн, хранимых от нашего глаза.

Дорога на Гамбург

Николай Ефимович после работы приходил отдохнуть к морю. Тут я и встретил его. Он стоял с группой чумазых парней. Оказалось, что парни со дна лимана добывают лечебную грязь и теперь пришли отмываться. Сам Николай Ефимович оказался врачом. Я прицепился к нему с расспросами о таинствах грязей. Так состоялось знакомство.

Зашел разговор о войне. Николай Ефимович сказал, что сюда, на Азовское море, приезжают лечить старые раны солдаты и что недавно он встретил тут человека, которого оперировал в санитарном фронтовом батальоне.

Я узнал, что нынешний «грязевый доктор» Николай Ефимович Дибров войну начинал рядовым солдатом, а закончил ее подполковником. Начиналась война для него на моей родине, под Воронежем, закончилась – у Берлина. Был подполковник-врач участником Парада Победы в Москве. И сразу же после парада попал на Дальний Восток. На фронте против японцев, спасая больных, он сам заболел оспой, чудом остался жив…

Николай Ефимович оказался хорошим рассказчиком. Мы встречались перед заходом солнца на берегу и сидели, пока не стемнеет. Кое-что с разрешения доктора я записал. Сейчас вы прочтете один из рассказов. Я приберег его специально к июньской дате, когда все мы, увидев в календаре листок с цифрой «22», вспоминаем войну.

Живого фашиста, готового пустить в тебя автоматную очередь, первый раз я увидел в 42-м году. В небольшом селе под Воронежем, в трех километрах от фронта, я осматривал раненых. Пункт медицинской помощи находился рядом со складом боепитания. Помню разбитый коровник. Груду ящиков с гранатами и патронами. К передовой машины увозили боеприпасы, назад везли раненых. Стон, ругань. Осматриваю рану. Вдруг крик помогавшего мне санитара: «Немцы!» Я разогнулся. Прямо на меня почему-то с улыбкой бежал здоровенный немец. Мундир на груди расстегнут. Рукава закатаны выше локтя. Автомат от пояса нацелен прямо в меня. Но почему-то немец решил не стрелять. Доставать пистолет не было времени. Я побежал. Рост у меня небольшой. И немец-верзила, видно, решил сцапать меня живьем. Краешком глаза я видел волосатую руку. И возле самого уха слышал смех здорового, крепкого человека… Я побежал к насыпи. Уже на подъеме немец схватил полу моей шинели. Я дернулся. Но немец успел схватиться за хлястик. Хлястик остался у немца в руке, а я скатился на другую сторону насыпи.