Рейнхольд Эггерс - Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940-1945

Старший британский офицер спросил, может ли он принять участие в этих обсуждениях, но комендант ответил, что пока не имел распоряжений заседать за круглым столом с вверенными под его охрану пленными. Много месяцев спустя комендант сам настойчиво требовал участия старшего британского офицера в обсуждениях по идентичному вопросу.

Следующим шагом Гиммлера явилось одобрение плана отставки всех действующих офицеров старше пятидесяти восьми и всех офицеров в запасе старше пятидесяти двух лет. Их следовало перевести в промышленность или повторно зачислить в ряды служащих вооруженных сил, но в гражданском качестве. Половине личного состава Кольдица надлежало уйти, но, в конце концов, из этого приказа ничего не вышло.

Новой главой отдела по делам военнопленных в Дрездене после чистки стал офицер старшего звания полиции СС, хорошо известный в Центральной Германии как Bubi[75]. Партия укоренялась в вермахте — пожилых офицеров вытеснили, на их место пришли молодые люди из партии.

4 октября в городе провели особенно пышные демонстрации. И снова тот же приказ: «Присутствовать всем, кто не находится при исполнении».

19-го числа генерал Bubi, кроме того, глава 4-го отдела в Дрездене, лично посетил замок и повел себя крайне дружелюбно. Комендант, казалось, был рад, что завоевал его расположение. Bubi мог оказаться очень полезным другом в суде, если он не был им самим! 21 октября прошла еще одна массовая демонстрация в городе — «присутствовать всем, кто не находится при исполнении».

В тот же день пришло первое секретное распоряжение об эвакуации и ликвидации лагеря при известных обстоятельствах.

12 ноября в Мюнхене состоялся «партийный марш». На этот раз речи фюрера не было. За границей шептались, будто «дом гитлеровской революции» превращался в «дом контрреволюции». В тот же день в городе Кольдиц в ополчение были призваны представители дополнительных возрастных групп. Поскольку это был вопрос военной службы, большинство подчинились приказу и явились, а вот зрители, приглашенные на церемонию призыва, устроили забастовку. Такое случалось впервые. Практически никто из публики не присутствовал. Из пятидесяти мест, зарезервированных для родственников погибших на фронте, занятыми оказались только десять. Как люди могли приносить присягу (или своим присутствием на данной церемонии выказывать ее одобрение) правительству, которое так лгало? И все же — интересовались некоторые — V-2[76] только начало применяться в Лондоне. Могло ли оно дать нужный результат? Не лучше ли пока повременить с вынесением окончательного вердикта нашему лидеру? Дать ему и секретному оружию последний шанс?

Что же касается позиции пленных, они все теперь согласились, что наша безусловная капитуляция являлась единственным возможным окончанием войны. Британцы начали даже испытывать сострадание к побежденной стороне, что им свойственно. Вот цитата из письма заключенного, написанного в августе 1944 года: «Больше не порядочно организовывать выступления против немцев». Но дух побегов оказался живуч, а в некоторых случаях не ослабевал и вовсе. И в Кольдице величайший беглец из всех нашел свой конец в собственном бессмертном примере.

Глава 16

ВЕЛИКИЙ БЕГЛЕЦ

Если есть Валгалла[77] для героев всех наций, если люди, которые попадают туда, люди мужественные и отважные, если их решимость происходит только лишь из одного истинного мотива и если этот мотив есть любовь к их стране, тогда согласно нашей собственной немецкой традиции Валгалла — это могила лейтенанта Майкла Синклера. Каковы бы ни были его вторичные мотивы, всем было ясно, что высшим для него всегда оставался мотив службы, ради которого лейтенант Синклер, по его мнению, должен был любой ценой попасть назад в Англию своими собственными усилиями. Количество его побегов, покрытые им расстояния, разнообразие и оригинальность, которые он выказывал и к которым прибегал, тщательность подготовки и точность исполнения — все это вкупе привело к непревзойденному успеху и явило собой не имеющий себе равных пример.

Первый побег лейтенанта Синклера состоялся из лагеря в Северо-Восточной Германии. Он прошел через Польшу, Словакию, Венгрию и Югославию, пока не был пойман на болгарской границе. Его перевели в Кольдиц, и по дороге в замок он бежал во второй раз. Поймали его скоро. Третья попытка, из лейпцигского госпиталя, закончилась в Кельне. К тому времени он был известен нашей караульной роте как Красный Лис.

Четвертая попытка Синклера закончилась в Южной Германии; снова пытался он бежать и в Вейнсберге, и по дороге назад.

Седьмая попытка, когда Синклер переоделся в Франца Иосифа в октябре 1943 года, почти удалась, и вместе с ним бежало бы множество пленных. Именно тогда в него стреляли почти в упор, но, по чистому везению, он остался жив.

Восьмая попытка, через западную террасу в Кольдице в январе 1944 года однажды вечером, довела его аж до голландской границы.

К лету 1944 года война могла идти только одним курсом, но Синклер, должно быть, считал плен позором, хотя к этому времени последний практически потерял свое первоначальное значение.

25 сентября группа гуляющих находилась внизу в парке: они бродили по кругу, болтали, сбившись в маленькие кружки, грелись на послеобеденном солнышке. Листья уже начинали желтеть, готовя прекраснейший вид из выходящих на лощину восточных окон Кольдица с пламенеющими грабами, буками и яворами питомника, постепенно сливающихся с горизонтом на юго-востоке.

Внезапно без всякого предупреждения лейтенант Синклер отделился от небольшой группы ходящих по кругу за проволочным ограждением. Он перепрыгнул через проволоку, натянутую у самой земли, и добрался до основного ограждения. С помощью толстых перчаток, предохранявших руки от колючей проволоки, он быстро перелез через него и приземлился по другую сторону.

Стоявший неподалеку унтер-офицер приказал ему остановиться. Его револьвер дал осечку. Синклер кинулся вперед — туда, где в 150 ярдах через решетку под основанием десятифутовой стены вокруг парка по рву бежал поток. Он не мог перелезть через эту стену. Он не мог пролезть через решетку. На что он надеялся?

Несколько часовых открыли огонь. Но даже тогда выстрел, убивший Майкла Синклера, не был рассчитан на поражение. Судьба, казалось, приберегала для него еще один шанс. Но если годом раньше, когда пуля, выпущенная с расстояния в три фута, скользнула по ребрам и вышла из тела, то сейчас пуля отскочила от локтя и попала прямо в сердце. Он умер мгновенно, «застрелен при попытке бегства».