Александр Гусев - Эльбрус в огне

На перевал Морды решили двинуться через день, то есть 1 января 1943 года. Кельс же с другой группой разведчиков, в которую входил и лейтенант К. Колобаев, должен был накануне вечером скрытно подойти к началу крутого подъема непосредственно на перевал, переночевать там, а на рассвете начать подъем по снежному кулуару. Однако мы понимали: если перевал занят противником, то вряд ли удастся пройти незаметно. В таком случав придется вести разведку боем.

Но и на следующий день егерей на перевале обнаружить не удалось. Кельс с несколькими бойцами ушел, а те, кто остался, тесно набились в теплые домики и пещеры, чтобы отметить наступление Нового, 1943 года и отдохнуть перед предстоящим походом.

Шел уже третий час ночи. Было очень тихо, и мы услышали голос часового. Потом отворилась дверь домика и появился боец, с головы до ног покрытый инеем. Это был связной от Кельса. У меня и сейчас сохранилось его донесение, написанное карандашом на обрывке бумаги. Леонид сообщал, что во время разведки обнаружил вверху на перевале группу вражеских лыжников. Утром он собирался начать подъем на перевал и просил прислать пулеметчиков с ручным пулеметом.

"Эх, Леонид, Леонид! - подумал я. - Храбрый и не в меру горячий человек! Ну как же ты пойдешь завтра наверх? Коли ты видел егерей снизу, то они-то уж наверняка рассмотрели вас и завтра из-за скал перестреляют всех, как зайцев, при подъеме по кулуару".

Надо было спешить на помощь Кельсу. Связного я немедленно отправил обратно, чтобы он задержал выход разведки на перевал. Но уверенности в том, что связной успеет вовремя предупредить Кельса, у меня не было. А потому мы со Златиным отобрали восемь бойцов, взяли станковый пулемет, установленный на лыжах, и примерно через час вышли из лагеря. Хатенов же с остальными остался в лагере, чтобы обеспечить наш тыл.

Как мы ни спешили, рассвет застал нас в пути. Остановились, чтобы передохнуть и определить, где находится отряд Кельса. То, что мы увидели через одну-две минуты, я помню и теперь...

Вытянувшись по кулуару цепочкой, наши товарищи поднимались наверх, а выше, на перевале, на снежном склоне, уже показались немецкие лыжники. Ловко поворачивая, они скатились к скалам, сняли лыжи и залегли. Появилась еще одна группа, за пей - следующая. Егеря отлично владели лыжами. Расчертив склон узорами лыжных следов, они быстро спустились к скалам и приготовились к стрельбе. А бойцы Кельса продолжали подъем.

Очередь нашего пулемета и выстрел из ракетницы прозвучали почти одновременно с разрозненными выстрелами егерей с перевала. Упал первый из цепочки поднимающихся, затем еще двое, остальные ринулись было вниз, но быстро опомнились и бросились за скалы. Наш огонь не доставал до егерей. Надо было сблизиться, и мы, прихватив пулемет, побежали на лыжах к перевалу. Двигались до тех пор, пока не засвистели вокруг пули. А потом укрылись за камнями и стали бить по егерям. Стрельба с перевала усилилась. А к нам между тем стали подходить из лагеря бойцы во главе с Хатеновым.

Мы стреляли по гитлеровцам, мысленно похоронив Кельса. Но из-за скалы в кулуаре вдруг выскочил лыжник и с нарастающей скоростью помчался вниз. Такое было под силу только Леониду! Фашисты, прижатые нашим огнем, некоторое время молчали, а потом принялись стрелять по Кельсу из автоматов. Пули взметали вокруг него снежные фонтанчики. Леонид двигался правым боком к склону. Впереди - огромный обрыв, левый поворот неизбежен, иначе Леонид не сумеет затормозить на такой скорости и сорвется в пропасть. Я в ужасе затаил дыхание: левый поворот на лыжах всегда у Леонида получался плохо. Значит, либо очередь в спину, либо мой друг рухнет в пропасть...

Однако случилось иное. Повороту Леонида мог бы позавидовать опытный слаломист. На огромной скорости он развернулся у самого края обрыва. Только снежная пыль взметнулась за его спиной, то ли от лыж, то ли от новой автоматной очереди егерей. Теперь гитлеровцам попасть в Кельса стало намного труднее, да и мы усилили огонь по перевалу.

На склоне, куда мчался Кельс, лежал огромный обломок скалы. Сверху на нем был снег. Высота скальной стены, обращенной в нашу сторону, равнялась примерно пяти метрам, внизу под ней можно было укрыться от огня. Видимо, это правильно оценил Леонид. Он умышленно помчался к обломку скалы, наехал на него, кубарем полетел вниз в нашу сторону и по пояс погрузился в снег. Быстро выбравшись из снега, Леонид, не теряя времени, раскопал сорвавшийся с плеча автомат и, что-то прокричав наверх, стал стрелять по перевалу. Только тут мы заметили, что из кулуара по прямой к обломку скалы мчатся еще три лыжника, а остальные, прижимаясь к скалам кулуара, осторожно отходят по глубокому снегу. Это означало, что Кельс не растерялся. Наметив путь отхода, он в нужную минуту подал команду и тем спас большую часть своих людей.

Противник вел себя вызывающе. Часть егерей спустилась с перевала. Их зеленые куртки показались на скалах, под которыми укрылся Кельс с бойцами. Зная, где они находятся, фашисты начали бросать вниз гранаты. Но гранаты разрывались глубоко в снегу, не причиняя вреда. Кельс и его бойцы продолжали стрелять. Стоявший на скале егерь покачнулся и упал в нашу сторону. Трех срезал наш пулеметчик, а двое распластались в кулуаре, когда пытались приблизиться к убитым.

Перестрелка хотя я продолжалась, но становилась все менее интенсивной. Бой затихал. Мы уже могли перекликаться с Кельсом. И одобрили его решение не отходить до темноты, чтобы не понести потерь.

Когда стемнело, стали подходить измученные разведчики Кельса. Последним появился он сам. Леонид был бодр, еще не остыл после недавнего боя и потому немного больше, чем обычно, заикался...

Мы часто встречались с Леонидом после войны. В последние годы он основательно поседел, и я не раз думал, что первые серебряные нити появились у него именно тогда, у перевала Морды, хотя он был в ту пору совсем молодым. А вот теперь Кельса уже нет. Совсем недавно какой-то злой недуг сразил этого могучего человека...

Несколько бойцов послали ночью, чтобы они спустили вниз и захоронили погибших. Надо было также заминировать кулуар и лыжню, ведущую в наш лагерь...

Итак, часть задачи, стоявшей перед разведкой, мы выполнили. Установили, что на перевале есть фашисты, нашли путь, чтобы проникнуть к ним в тыл, создали тревожную обстановку в тылу Эльбрусского гарнизона. Ночью из лагеря послали донесение в штаб дивизии.

Ответ пришел неожиданный: нам приказали подготовиться к отходу в расположение штаба дивизии, но предупредили, чтобы мы ждали сигнала. Его должен был на следующий день подать самолет, который пройдет над нами, возвращаясь с разведки эльбрусского района. Одна красная ракета означала, что надо возвращаться, одна белая - ждать письменного указания.