Виктор Усов - Последний император Китая. Пу И

Обращает на себя внимание обилие различных разведывательно-полицейских органов в Маньчжоу-Го, доказывающих, что оно создавалось как полицейское государство.

Кроме полицейского аппарата там существовали следующие японские разведывательно-полицейские органы:

Японская разведка, глава которой подчинялся непосредственно Токио.

Японская жандармерия, подчиненная японским военным властям.

Жандармерия Манчжоу-Го, подчиненная военным властям Маньчжоу-Го.

Государственная полиция Министерства Внутренних Дел Маньчжоу-Го.

Городская полиция, управляемая городскими властями.

Японская консульская полиция.

Отделы уголовного розыска, самостоятельные и не подчинявшиеся городской полиции.

Государственные разведывательные органы Военного Министерства Маньчжоу-Го.

Железнодорожная полиция в ведении железнодорожной администрации.

Кроме того, к концу 1932 года в государственном аппарате Маньчжоу-Го насчитывалось около трех тысяч японских «советников» и «консультантов» правительственной администрации. (К 1935 году их число уже достигало 5 тысяч, а к 1945 –му – 100 тысяч человек). Не только департамент или контора, но и рядовой служащий работал под присмотром одного или даже двух «советников»; они контролировали все и вся, требуя неукоснительного выполнения своих распоряжений.

Кто же выступал в роли японских советников в Маньчжоу-Го, учитывая срочную потребность в большом количестве «советников» и «консультантов»?

Как сообщал итальянский разведчик Амлето Веспа, в те годы работавший в Маньчжоу-Го на японцев, первый контингент японских советников при правительстве Маньчжоу-Го составляли самые случайные люди: любой японец, который с грехом пополам объяснялся по-китайски или по-русски, вполне мог рассчитывать на эту должность. Более того, в 1932 году 95% всех японцев в Маньчжурии – это люди, так или иначе находившиеся в натянутых отношениях с законом: содержатели публичных домов и притонов, торговавших наркотиками, контрабандисты и авантюристы всех мастей – короче говоря, представители самых разных видов подпольного бизнеса. До оккупации все эти люди с сомнительным прошлым и не менее сомнительным настоящим, находясь под защитой своего белого флага с красным кругом в центре и пользуясь правами экстерриториальности, были недосягаемы для китайских законов. Теперь большинство из них – и многие неожиданно для самих себя – оказались в креслах начальников административных учреждений, стали обладателями почти неограниченной власти, наказывая или милуя «по настроению». Нельзя сделать и шага без того, чтобы не заплатить им. Если бы японцы могли, они, наверное, обложили бы всех неяпонцев налогом за саму возможность дышать маньчжурским воздухом [112]. (Это вообще тенденция оккупационной политики Японии: ведь еще после русско-японской войны 1904-1905 годов китайцы в завоеванном японцами у России Квантуне съели всех своих собак, мясо которых широко употребляется в пищу и китайцами, и корейцами, потому, что новые хозяева и это животное обложили непомерным налогом).

В строительстве и функционировании марионеточного государства Маньчжоу-Го японские власти в Токио важное место отводили наградной системе как инструменту не только поощрения, но и управления политической элитой «нового независимого государства». Но в не меньшей степени эта созданная ими система использовалась «для собственных нужд». Ордена и медали Маньчжоу-Го щедро вручались членам японской императорской семьи и представителям высшей аристократии, многочисленным японским чиновникам и советникам, работавшим в правительстве «империи», офицерам и рядовым солдатам Квантунской армии, а также чиновникам некоторых местных администраций Китайской республики, которые тесно сотрудничали с Маньчжоу-Го. Награждение же других иностранных граждан осуществлялось довольно редко.

Официально система государственных наград Маньчжоу-Го брала свое начало с закона, подготовленного японскими чиновниками об орденах за заслуги и медалях, принятого 19 апреля 1934 г. Наградная система новой «империи» была заимствована из Японии и практически была ее «калькой». В ней существовали аналоги большинства японских орденов (в том числе те же степени, правила награждения и ношения как и в Японии). Внешний вид орденов Маньчжоу-Го разрабатывал профессор Хата Секити, преподававший в Токийском высшем техническом училище. Они изготавливались на монетном дворе в г. Осака (Япония) и обычно имели клеймо этого монетного двора в виден латинской буквы «М» [113] Ордена, как утверждает О.Розанов, были выполнены в типичной для японских мастеров манере и технике. На ее реверсе имеются такие же иероглифы, как и на японских орденах.

Медали изготавливались на Осакском монетном дворе, а также некоторыми частными фирмами. Наградные планки, розетки на лацкан и даже наградные коробочки были аналогичны японским.

Офицеры и солдаты Квантунской армии носили награды Маньчдоу-Го наряду с японскими. Порядок расположение на общей колодке определялся последовательностью их получения награжденным.

Маньчжурский орден Столпов государства был учрежден эдиктом Пу И 14 сентября 1936 г. Он имел восемь степеней и соответствовал японскому ордену Священного сокровища. Название ордена было взято из китайской классической истории.

1 октября 1938 г. были учреждены Ордена и медали Общества Красного Креста Маньчжоу-Го. Помимо этого в Маньчжоу-Го было введено около восьми медалей.

Оккупировав Маньчжурию, Япония перешла к укреплению военного положения этого района для будущего наступления на СССР. Началась постройка и модернизация сети железнодорожных путей и шоссейных дорог к стратегическим пунктам вдоль советской границы. Создавался пояс укрепленных районов, особенно на приморском направлении. Одновременно значительно наращивалась мощь Квантунской армии: за десять лет, с двух дивизий в 1931 году она выросла до 15. На стратегических направлениях появились военные аэродромы и склады, казармы для солдат, оборонительные сооружения. По берегам Сунгари и по правому берегу Амура выросли пристани и речные порты. В тылу возникли крупные военные заводы и арсеналы. Сеть построенных маньчжурских железных и шоссейных дорог вела от главных центров к пограничной с Советским Союзом полосе. Глубокая полоса вдоль советской границы густо заселялась японскими колонистами-запасными, готовыми в любой момент облечься в военную форму и влиться в Квантунскую армию.

В течение 1936 г. японцы спровоцировали здесь более 40 пограничных инцидентов, которые грозили перерасти в серьезное военное столкновение. Активизировались военные провокации и на западных границах Маньчжоу-Го – с Монгольской Народной Республикой. Эти пограничные столкновения иногда носили характер открытой разведки боем. Японским разведывательным группам часто удавалось углубляться на монгольскую территорию и проводить рекогносцировочные работы по подготовке вторжения со стороны Маньчжурии. Демонстративно провокационные действия сопровождались активизацией антисоветской и антимонгольской пропаганды по радио и в печати в Японии и особенно в Маньчжоу-Го.