Алимжан Тохтахунов - Мой Шелковый путь

Именно Неля привила мне вкус к искусству. Она научила меня разбираться в живописи, чувствовать тонкости антиквариата. С ее легкой руки я стал коллекционером. Но должен сказать, что эта удивительная женщина живет в первую очередь не искусством, а своей семьей. Она для меня — образец хранительницы семейного очага. Нет другой женщины, которую я мог бы поставить в один ряд с ней, когда говорю о жене и матери.

Я очень люблю детей Кобзонов — Наталью и Андрея. Как-то, помню, Андрюша сломал руку, когда Кобзоны находились в отъезде, и мы срочно, посреди ночи повезли его в травматологический пункт. Маленький он был, боялся я за него. Но все обошлось… Я счастлив, что, когда Наташа рожала в Париже старшую дочку, я находился рядом с ними (она с мужем Юрой снимала квартиру в Париже).

На моих глазах родились уже пять внуков Иосифа и Нели. Их семья растет, крепчает, и мне приятно думать, что я живу рядом с ними и могу называть их моими близкими…

Увидев кадры с Кобзоном, входящим в захваченное здание на Дубровке, я вспомнил его слова о том, что душа человеческая воспитывается только благородными поступками… Он смело шел в бандитское логово, где находились вооруженные до зубов нелюди, озлобленные, не способные на сострадание, затравленные и понимающие безысходность своего положения. Никакой гарантии выйти оттуда живым не было, поэтому я очень беспокоился за Иосифа.

Когда он возвратился, сумев договориться об освобождении нескольких детишек, я ощутил прилив такой гордости, которой не испытывал никогда.

— Вот мой друг! — повторял я. — Вот настоящий человек!

Информационные сообщения не могли дать мне достаточного представления о московских событиях, потому что все новости шли на итальянском языке. Я жадно вслушивался в каждое слово. Будь я на своей квартире, где стояли спутниковые «тарелки», я смотрел бы «Вести», но в итальянской тюрьме не показывают российских телеканалов. Хорошо, что моя дочь регулярно — два или три раза в неделю — присылала мне по DHL российскую прессу. Это всех поражало, ведь доставка по DHL стоит дорого. Однако без русских газет и журналов я не мог обходиться. Мне нужна была информация, иначе я просто сошел бы с ума, варясь в собственном соку.

Глава 17

Раздумья

Ни один порок не настолько прост, чтобы не принимать с внешней стороны вид добродетели.

Дурные последствия преступлений живут гораздо дольше, чем сами преступления, и, подобно призракам убитых, всегда следуют по пятам за злодеем.

Я много размышлял в тюрьме. И прежде всего мысли мои были о России.

Покидая родину, я хотел переждать смутное время, которому, к сожалению, не было видно конца. Мне же хотелось спокойствия и надежности.

Как случилось, что одно из самых сильных государств рухнуло в пропасть безвременья? Как произошло, что СССР, «оплот мира во всем мире», превратился в самое ненадежное место на земле? Думаю, что это в значительной степени связано с тем, что Россия слишком резко сошла с рельсов социализма, слишком неожиданно для себя. К этому не был готов никто — ни народ, ни руководство страны. От ужаса перед нагрянувшими переменами лидеры Советского Союза пошли на беспрецедентный шаг: отстранили от власти Михаила Горбачева, законного Президента СССР, и объявили чрезвычайное положение. ГКЧП… Танки на улице, стрельба, толпы людей возле Белого дома, ожидание крови. Люди поняли, что за свое будущее надо драться. И многие дали волю животным инстинктам.

Я следил из-за границы по телевизору, как разворачивались события. Понять толком ничего не мог. Из всех членов ГКЧП, появившихся на экране, я узнал только председателя КГБ Крючкова и министра обороны Язова. В голове моей бился вопрос: что за страна у нас такая — с необъяснимыми причудами? Есть власть, но внутри этой власти возникает другая власть, которая свергает прежнюю, при этом не изменяя формально ни государственного строя, ни партийной системы, ни чего-либо еще. И эта новая власть настолько не уверена в себе, что поднимает в ружье всю армию! А народ выходит на улицу с протестом, и новая власть начинает оправдываться: мол, она не хочет никому зла, хочет только разобраться с беспорядком. Хотя ведь беспорядок-то она сама учинила! И в результате «наведения порядка» наступил настоящий хаос… Как еще можно охарактеризовать сложившуюся ситуацию, когда законный президент заперт в своей летней резиденции и когда правительство СССР в лице ГКЧП приказывает одно, а правительство России в лице Бориса Ельцина приказывает совсем другое.

Каждое из этих правительств жаждало абсолютной власти; друг в друге они видели только врага. А народ… Народ не желал распада СССР, но не желал и попадать под пяту военной диктатуры.

Я вырос в советское время, где руководители страны были от нас настолько далеки, что мы вполне могли приравнять их к небожителям. Простой народ не знал о них ничего, частная жизнь вождей оставалась для нас за семью печатями. Они были недосягаемыми и неприкасаемыми. И вдруг ГКЧП и танки в центре столицы! Вооруженная смена власти! Мятеж! Переворот! Все кричат, но никто не может понять, что происходит…

Руководство должно быть сильным, но сила вовсе не означает дубинку в руке. Когда через пару лет парламент восстал против Ельцина, опять на улице появились танки, только теперь крови пролилось больше. Весь мир — и я в том числе — прильнул к экранам телевизоров, следя за расстрелом Белого дома в Москве, следя за тем, как власть дерется за свои права. А народ смотрел на власть и учился у нее: раз власть позволяет себе пускать кровь, то и простые люди имеют на это право; и воровать можно, раз власть ворует и жирует…

Кто-то из великих сказал однажды: «Погубить великое государство — значит быть великим государственным мужем. Мерой его величия является то, что он увлек за собой при своем падении».

Если следовать этой логике, то самым великим из руководителей России был Ельцин — он опрокинул величайшее государство, называвшееся СССР. Конечно, нельзя отметать и «заслуг» Горбачева, ведь он подготовил почву для победы Ельцина. Горбачев столкнул страну в яму, а Ельцин сначала разрушил СССР, затем столкнул в пропасть Россию.

Впрочем, все мы виноваты в случившемся, ведь мы поддерживали сначала одного, затем другого. Мы надеялись на лучшее, но получили худшее. Но разве мы могли знать, куда заведут Россию политические игры? А если бы и догадывались, то как могли повлиять на ситуацию? Противники Ельцина вышли на улицы и взялись за оружие. Он раздавил их… А потом начался бардак.