Генрих Сечкин - На грани отчаяния
Это обстоятельство и вынудило его в последствии обратиться к парфюмерной продукции и осуществить переход к употреблению «Тройного» одеколона. Дела на службе пошли успешнее. Помимо употребления парфюма Алкан не брезговал и изготовлением так необходимых для жизненного тонуса напитков. И в этом, накопив значительный опыт, он преуспел не меньше, чем в основной своей специальности.
Вот по какой причине выбор, в столь щекотливом вопросе, как ответственное изготовление наилучшего горячительного напитка, остановился именно на Алкане. С помощью добровольных страждущих весь приобретенный нами товар был переправлен на отстроенную к тому времени кухню. Три другие «семьи», скооперировавшись с нашей, также передали в новоиспеченное производство все имеющиеся продовольственные запасы. Алкану было доверено использовать в течение продолжительного времени единственный кухонный котел. Ради грядущего праздника решено было некоторое время обходиться без горячей пищи либо готовить ее в индивидуальном порядке.
За те тянущиеся в нетерпеливом ожидании дни, пока дозревала и бродила брага, местные умельцы изготовили из целой кучи найденных на кухне пустых консервных банок профессиональный змеевик и другие принадлежности, необходимые для выполнения столь ответственной процедуры, как приготовление первосортного самогона.
Наконец настал долгожданный день. Зима была в полном разгаре. Мороз давно уже превысил порог терпения человеческого тела. Обычно роль термометра выполняли губы. Вытянув их вперед и с силой выпуская воздух из легких, можно было, правда без особой точности, определить температуру. Если при этом было тихо - значит, мороз менее пятидесяти градусов. На работу мы выходим. Если же слышится характерный гул, возникающий от трения друг о друга льдинок замерзающего на лету дыхания, - значит мороз превышает пятидесятиградусную отметку. Работа отменяется.
В угаре пьяном мир погас,
В бреду горячечном страдая
Не слышишь ты правдивый глас,
Рассудок медленно теряя.
АПОКАЛИПСИС
В тот знаменательный день своеобразный гудок сработал. По этой причине подъем решили отложить и понежиться на нарах до полного удовлетворения своих физических потребностей. К этому времени барак обжили полностью. Были отремонтированы рамы, вставлены привезенные начальником из райцентра стекла. Вымытые полы сверкали стерильной чистотой. Все необходимые житейские атрибуты жизни были налицо, включая матрасы, одеяла, подушки, полотенца, постельное белье. От печки, находящейся в центре, в обе стороны до торцевых стен были установлены два свежевыструганных стола, вдоль которых располагались скамейки.
Но главное заключалось в том, что у каждого под матрасом хранилось изготовленное в свободное от работы время холодное оружие. Если бы все, что у нас имелось, удалось представить на какой-нибудь международный конкурс мастеров оружейного дела, неминуемо нашей коллекции грозило бы получение призового места. Чего только здесь не было! Ножи самых причудливых форм, кинжалы, финки, кортики, ятаганы, мечи и даже сабли. Причем каждое произведение искусства было выполнено в единственном экземпляре, в манере присущей данному мастеру. Целый калейдоскоп наборных ручек завораживал взгляд. Все эти предметы были отполированы так, что вполне могли заменять собой зеркало.
Для чего было потрачено столько труда? Ведь кроме воров в зоне других мастей не было, а при отправке на этап во время шмона все это богатство будет конфисковано! На этот вопрос ответить не смог бы никто. Просто сказывалась привычка всегда и везде иметь при себе средства самообороны да еще неравнодушное отношение к оружию сильной половины человечества. Кроме холодного оружия у некоторых любителей пиротехники имелись в запасе так называемые «куропатки»: своеобразные гранаты, изготовленные из консервных банок, аммонита, запалов и бикфордова шнура. Нетрудно догадаться, что все эти предметы были позаимствованы у вольнонаемных взрывников. Вооруженная до зубов зона чувствовала себя в полной безопасности…
Застолье началось в обеденное время. Четыре «семьи», имеющие эксклюзивное право на потребление благородного напитка, уселись за стол. Между алюминиевыми кружками, заменяющими собой рюмки, стояли вычищенные до блеска консервные банки, наполненные прозрачным первачом. Нехитрая закуска в виде хлеба, рыбы, специально изготовленной для этого случая запеканки из овса вызывала судорожно-глотательный инстинкт у всей остальной публики, так безмятежно и недальновидно просадившей своим тяжким трудом заработанные рубли и наблюдающей за подготовкой к предстоящему пиру их более удачливых приятелей.
Все приготовления к пиршеству шли совершенно открыто, так как за все время нашего здесь пребывания в зоне не появилось ни одно административное лицо. Все переговоры велись только из-за ворот. Ни плановые, ни внезапные обыски не проводились. Никаких собраний, политзанятий, проверок не осуществлялось. Создавалось впечатление, что нас вообще никто не замечает. Необычная ситуация несколько шокировала, но нисколько не мешала. Жизнь текла своим чередом.
- Ну, братва, - начал первый тост вор по кличке Паленый. - Хочу выпить за всех наших друзей, которые не дожили до сегодняшнего дня! Пусть земля им будет пухом!
Все сидящие за столом, взяв в руки кружки, встали и не чокаясь выпили содержимое. Со всех сторон раздались характерные покряхтывания. Братва снова уселась и навалилась на закуску. Некоторые стали запивать восхитительным морсом, который заблаговременно приготовил из воды, сахара и добытого из-под снега мха изобретательный Алкан.
- Воры! - поднялся из-за стола Колючий. - Можно мне тост?
- Говори! - загудели вокруг.
- Выловил старик золотую рыбку. Взмолилась золотая рыбка: «Отпусти меня, старче, на волю! А я исполню три твои желания!» «Хорошо, - сказал старик. - Первое желание мое такое. Вот, говорят: «Покажу, где раки зимуют». Хочу я посмотреть, где же они зимуют. Второе желание…» «Постой, старче, - ответила золотая рыбка. - Если я выполню твое первое желание, то не видать тогда тебе двух остальных!»
Так давайте выпьем за то, чтобы, побывав там, где раки зимуют, мы смогли бы осуществить и остальные наши желания!
- Правильно! Молодец, Колючий! Здорово загнул! - чокаясь кружками, загудело застолье. - Рыбка плавает по дну, дайте рюмочку одну!
- А у меня осталось не два желания, а только одно, - вмешался Язва. - Выбраться отсюда на нормальную зону. Алкан, наливай по третьей!
- Нет, Язва, ты не прав, - парировал Паленый. - Не на зону надо рваться, а на свободу. Давайте, братишки, за свободу!
