Барри Форшоу - Звезда по имени Стиг Ларссон

Другая проблема состоит в динамике отношений Блумквиста и Саландер. Ларссон великолепно описывает то, как Блумквисту удается до нее достучаться. Этот прием обыгрывается несколько раз, однако финал таков, что продолжение серии угадать сложно. В конце третьей книги, пройдя через множество испытаний, решив многие проблемы, избавившись от той несправедливости, что властвовала в ее жизни, Саландер становится свободной женщиной. И что она делает? Находит себе приятеля или подругу, успокаивается на достигнутом? Основывает собственную компьютерную компанию?»

Трилогия радикальным образом затрагивает гендерные проблемы, которые очень интересуют и Джоан Смит. Но несмотря на свою абсолютную симпатию к женщинам, смог ли Ларссон преодолеть в романах гендер?

«О, Ларссон остается вполне мужским писателем, и в образе Блумквиста может присутствовать определенный элемент реализации его желаний; он довольно неуклюж, но любая женщина, которую он встречает на своем пути, рано или поздно хочет отправиться с ним в постель, а те, кто не смог этого добиться, смотрят на него со страстью во взоре. Но Ларссона можно простить и за это, и за многое другое. Ведь, читая первую книгу, вы знаете, что автор уже умер и эта трилогия — все, что у вас есть. Вы лишены возможности и удовольствия следить за развитием писателя, а ведь такое развитие становится очень важным, когда вы открываете для себя новое имя. Он мог бы перерасти выполнение собственных желаний через образ Блумквиста, но у Ларссона не было времени на консультации с редактором и обычный процесс оттачивания произведений».

А что насчет Лисбет Саландер? В своих рецензиях Смит высоко отзывается об этой героине. Но, возможно, у нее есть оговорки?

«Мне кажется, она похожа на персонаж из компьютерной игры, — говорит Смит. — Это не обязательно слабость образа, и я знаю, что многие молодые женщины действительно идентифицируют себя с ней. Я просто откликнулась на то, какая она умная и находчивая — точнее, какой находчивой сделал ее Ларссон. Если у меня и была проблема, то не с персонажами; мне не нравится жестокость третьей книги — на мой взгляд, она чрезмерна. Возможно, Ларссон полагал, что раз она подвергалась насилию, мы должны просто смотреть, как это насилие отзывается, и не осуждать героиню, однако я к такому не готова.

Что касается симпатизирующих Саландер женщин, лично я ни на секунду не идентифицировала себя с ней. Я относилась к ней как к человеку, который целиком и полностью за пределами моего опыта, и то, что она подверглась такому страшному насилию, которое может случиться с каждым, будь то мальчик или девочка, оказало на ее личность разрушительное влияние. Однако со мной ничего подобного не происходило».

Будучи журналисткой, Смит сталкивалась со многими темами, за которые брался Ларссон. Явилось ли это предпосылкой для того, чтобы автоматически стать читательницей «Миллениума»?

«Я думала об этом с того момента, как взялась за первую книгу, — отвечает она. — Детали ловушки о клевете, Блумквист, который отправляется зализывать раны, — из-за журналистской работы, которую я вела в те годы, мне было очень легко ему сопереживать.

Смерть Ларссона в таком молодом возрасте неизбежно влияет на восприятие его произведений. Читая первую книгу и понимая всю ее уникальность, мне было очень грустно из-за того, что автор мертв. Но помню, как я думала — причем тогда уже было понятно, что успех этих книг практически гарантирован, — о преодолении Ларссоном одного важного предрассудка. В нашей стране переводную литературу никогда не жаловали. Это сейчас мы воспринимаем таких скандинавских писателей, как Арналдур Индридасон, как само собой разумеющееся, и многие больше не испытывают сопротивления, читая переводы. Возможно, дело в том, что к зарубежным авторам детективов мы относились как к продолжению британских, поскольку они писали в знакомом жанре. Хокан Нессер, у которого в этом году я брала интервью, давно присутствовал на литературном рынке, и я тогда подумала: «Странно, что у него берут интервью только сейчас, словно это новый писатель».

У меня к Стигу личное отношение. Интересно, согласился бы он с тем, что когда человек пишет статьи, они в определенном смысле одноразовые — «сегодня есть, завтра нет», — а когда вы создаете роман, пусть даже ради развлечения, затронутые в нем темы получают больший резонанс, чем если бы они были раскрыты в рамках простой журналистской статьи».

Хизер О’Донохью — ученый, специалист по скандинавской мифологии (ее главной работой является книга «От Асгарда до Валгаллы» (From Asgard to Valhalla)), однако кроме этого она пишет великолепные критические эссе на тему детективного жанра для литературного приложения «Таймс»: «Я восхищаюсь трилогией Стига Ларссона «Миллениум», хотя «восхищаюсь» — слабо сказано. Поскольку я читаю очень много детективов, как для рецензий, так и в роли эксперта Ассоциации писателей детективов, на определенном этапе я обнаружила четкое различие между успешными романами, которыми открыто восхищаются, и теми, что можно назвать «тайным удовольствием», — книгами, которые вам нравятся, но похвалить которые вам может быть стыдно. Думаю, корень успеха Ларссона кроется в сочетании достоинств серьезной литературы — его романы хорошо написаны, интересно придуманы, в них имеются оригинальные, великолепно обрисованные персонажи и тщательный, достоверный анализ современного сообщества, — и управления сильными, базовыми, даже примитивными эмоциями читателей: он умеет вызывать ужас, жалость, моральное возмущение и глубинное удовольствие от того, что добро в конечном итоге победило зло. Прекрасный критик и теоретик английской литературы Фрэнк Кермод называет роман «смесью мифа и скандала». То же сочетание общего и частного представляют книги Ларссона.

Писатели детективного жанра часто завоевывают авторитет, раскрывая перед читателями новый, обычно весьма узкоспециализированный мир, о котором всем очень хочется узнать. Героиня Ларссона Лисбет Саландер — компьютерный специалист с талантами, о которых большинство людей и мечтать не может, однако все эти технические детали не произведут на нас большого впечатления без дополняющих друг друга личностей Саландер и Блумквиста. Саландер — мрачное, дикое дитя-панк, травмированный гений. Блумквист — порядочный, умный, сомневающийся человек, стремящийся делать правильные вещи, въедливый до упрямства.

На мой взгляд, успех трилогии «Миллениум» в Швеции означает, что читателей убедило представленное Ларссоном описание шведского общества. Зарубежным читателям доставят удовольствие знакомые детали и антураж: мебель из ИКЕА, демократический социализм и все то, что они себе воображают о Швеции. Даже секс отвечает их ожиданиям: Саландер бисексуальна, у замужней любовницы Блумквиста — понимающий муж, и в этих отношениях нет сенсации или восторга от нарушения запретов.