Михаил Ботин - За свободу Испании

Председатель Советского комитета ветеранов войны Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко предоставил слово Долорес Ибаррури. Зал внимал ее словам в чуткой глубокой тишине. Приведу хорошо памятное, опубликованное затем в нашей печати ее выступление. Долорес Ибаррури сказала следующее.

«Почему республиканская Испания своим подвигом стала в авангарде европейского сопротивления фашизму, отсрочив на целых два года начало второй мировой войны? Почему она своей активной борьбой срывала планы фашизма на протяжении трех лет, которые, по существу, явились прелюдией ко второй мировой войне, развязанной гитлеризмом?

Это стало возможно прежде всего потому, что испанские трудящиеся, рабочие, крестьяне, интеллигенция, а также национальная буржуазия были полны решимости защитить республику, свободу, существовавший в стране буржуазно-демократический режим, переросший в ходе национально-революционной войны в первую Народную республику в Европе. Это длительное и героическое сопротивление фашистской агрессии — одна из самых прекрасных и драматических страниц в истории нашей родины; оно было возможно благодаря братской солидарности Советского Союза. Страна Советов пришла на помощь испанскому народу в то время, когда так называемые демократические державы Запада не только бросили на произвол судьбы Испанскую республику, но и пытались всеми средствами сорвать сопротивление нашего народа. Более того, под завесой политики «невмешательства» они развязали руки агрессорам».

Отдавая должное советским добровольцам за их совместное участие с испанским народом в борьбе с фашистами, Долорес Ибаррури сказала: «Они приехали в Испанию по доброй воле, чтобы сражаться бок о бок с испанцами. То были благородные, проникнутые революционной романтикой советские люди — герои. Многие из них не вернулись к своим семейным очагам, они покоятся в испанской земле вместе с нашими павшими бойцами. Мы их не забыли. Они были нам близки, как наши сыновья, братья, отцы, как бойцы интернациональных бригад, память о которых вечно жива в благодарном сердце испанского народа».

Взволнованно прозвучали от имени советских добровольцев выступления П. И. Батова и Н. Н. Воронова, зал торжественно огласился гимном интербригадовцев «Бандьера роса».

Собрание окончено, но люди не торопятся расходиться. В зале и фойе Дома литераторов собираются группы ветеранов, слышатся волнующие знакомые слова приветствия: «Салюд, камарада!», «Омбре!»

Вокруг Николая Николаевича Воронова сгрудились его соратники. Главный маршал артиллерии находит для каждого какое-то теплое слово. Пожимая мне руку, произносит: «Нашему зенитчику привет!» У него превосходная память: через четверть века узнает добровольцев, сражавшихся вместе с ним в боях под Мадридом, на реке Хараме, под Гвадалахарой и Брунете. Долго не выпуская руку своего любимца, активного помощника Николая Петровича Гурьева, он напоминает ему слова артиллерийской команды, подававшиеся в Испании. Обоих память возвращает на огневые позиции, командный пункт...

Здесь же, в фойе, дважды Героев Советского Союза Павла Ивановича Батова и Александра Ильича Родимцева окружили их давние друзья, добровольцы в Испании. Среди них высокий, украшенный многими орденами и медалями полковник Николай Николаевич Герасимов. В нем мало что осталось от прежнего весельчака и балагура. Держится солидно, видимо, сказываются не только более степенный по сравнению с прошлым возраст но и полученное в Отечественную войну тяжелое ранение. Шел печальный разговор о судьбе Алексеева, Цюрупы, Татаринова, Погодина и других товарищей, погибших при защите нашей Родины в годы Великой Отечественной войны.

Беседа часто касается событий на фронтах Испанской республики, упоминается «столица» интернациональных бригад Альбасете, где шла напряженная работа советских инструкторов. Николай Герасимов при этом преображается и вновь становится похожим на прежнего Николаса, он вспоминает методику Родимцева: «Мира сюда, давай фуэго!..» Теперь Николас не хлопает по плечу, как было прежде, Сашу Родимцева, а обращается к нему с подчеркнутым уважением, называя по имени и отчеству. Слишком велика разница в воинских званиях. Но генерал-полковник говорит своему бывшему соратнику:

— Брось, Коля, так величать меня, забудь про мои погоны. Зови, как и раньше, в Испании, Сашей. Ведь мы с тобой одного поля ягода... Заходи в гости, посидим, покалякаем, пропустим по рюмочке, запиши мой домашний адрес и номер квартирного телефона, а я зафиксирую в своем блокноте твои координаты. Мы обязательно должны с тобой встретиться.

Встреча в Доме литераторов оставила в душе большую радость. Расходились с добрым чувством, прикоснувшись к дорогим для наших сердец событиям двадцатипятилетней давности, сыгравшим важную роль в нашей военной судьбе.

Ежегодно, в октябре, мне вспоминаются первые дни прибытия в Испанию. В 1976 году испанские события напомнили о себе следующим образом.

Советский комитет ветеранов войны пригласил меня на встречу бывших интербригадовцев, которая состоится во Флоренции по инициативе итальянской Ассоциации антифашистов — участников войны в Испании в связи с сорокалетием создания в Испании интернациональных бригад.

Состав нашей делегации был небольшой, всего шесть человек: глава делегации — председатель Советского комитета ветеранов войны дважды Герой Советского Союза генерал армии Павел Иванович Батов, генерал-майор авиации Михаил Нестерович Якушин, режиссер-кинодокументалист Роман Лазаревич Кармен, бывшая переводчица в Испании Ирина Николаевна Гоффе, сотрудник Советского комитета ветеранов войны Алексей Ростиславович Бужбецкий и я.

— Что касается вашей кандидатуры,— объяснили мне в Советском комитете ветеранов, — то прежде всего вы, как и Михаил Якушин, являетесь участником боев в Испании. Это имеет немалое значение. К тому же вы доктор военных наук и находитесь в строю.

Конечно, я был очень обрадован такой редкой возможностью встретиться с участниками боев в Испании.

Все члены нашей делегации, кроме Бужецкого и Ирины Николаевны Гоффе, были хорошо знакомы мне раньше. Но наиболее близким был Михаил Нестерович Якушин. С ним мы защищали небо Мадрида от фашистской авиации. Да и сама личность Якушина импонировала мне. Мы были одного возраста, прошли одинаковый служебный путь, вместе участвовали в боях с немецко-фашистской авиацией под Москвой. Я ценил его смелость, выдержку и боевое мастерство.

С Романом Карменом, как уже писал, был знаком еще в Мадриде и составил о нем мнение как о талантливом, смелом и вездесущем кинодокументалисте. Совместная поездка в Италию впоследствии закрепила наше знакомство и взаимное дружеское расположение.