Теодор Хоффман - «Викинги» Гитлера. Эсэсовский интернационал

— Вперед! Ни шагу назад!

Положение в Деренковицах считалось более или менее благополучным. Бельгийские добровольцы держались сколько могли, но затем снова вынуждены были отступить. На востоке мотопехотинцы дивизии «Викинг» теряют занятую территорию и постепенно отступают по дороге от Корсуни, удерживая лишь последнюю цепь холмов.

На западе положение еще более безнадежное. Там части вермахта также отступают в направлении дороги от Корсуня.

Еще недавно территория между Деренковицами и Корсунем была достаточно широкой, около двадцати километров по периметру, теперь же сократилась до двух. И Советы продолжают непрерывные атаки на фланги «подковы» с целью занять Деренковицы.

Штурмбаннфюрер СС Липпэ должен теперь отражать контратаки русских не только на флангах, но и в тылу своих подразделений. Дождь идет беспрерывно. Серое небо, казалось, заряжено этими бесконечными потоками. При наступлении ночи положение становится еще более безнадежным, чем когда-либо раньше.

— Нас уничтожат через несколько часов, — констатирует Люсьен Липпэ, обращаясь к Леону Дегреллю. — Советы стоят уже у первых домов в Арбузине.

— Эта деревня расположена на дороге за Корсунем, — бормочет вождь рексистов, — и все же это наш единственный путь отхода.

— Однако еще не все потеряно, — уверяет командир. — Отряды германских добровольцев продолжают там борьбу в настоящий момент. Все зависит от наших товарищей из дивизии «Викинг».

Итак, решено. Бургунды должны держать «подкову» на северо-востоке. То, что происходит за их спиной, не должно их пугать. Они должны выдержать.

— Никто из наших солдат не отступит, штурмбаннфюрер, — уверяет своего начальника адъютант.

— Я уверен в их мужестве и доверяю им. Однако они не знают, что у нас уже нет никаких резервных боеприпасов. Скоро пехотинцам нечем станет стрелять.

Дегрелль и Липпэ замыкаются в задумчивом молчании. Этой ночью им не до сна. Надо постоянно оставаться на командном пункте бригады. Штаб дивизии «Викинг» пытается по единственной еще свободной дороге подвезти несколько ящиков с боеприпасами. Еще хуже, чем драматические события, разыгрываемые в Деренковицах, является общее положение в котле. Это очень беспокоит всех офицеров, которые в курсе сложившейся на фронте ситуации.

— Я только что получил сообщение из штаба, — обращается Липпэ к Дегреллю. — Вы должны знать их. Высшее командование считает, что у нас есть только очень незначительный шанс ускользнуть из котла.

Оба офицера замолкают. Снаружи дождь льет все сильнее. Затопленная водой земля тонет во мраке. Повсюду струится влага. Но хуже всего страх, который подкрадывается всюду как ледяной панцирь на дрожащих от холода спинах. Еще одна ночь. Весь день 11 февраля солдаты застывают в своих окопах и котлованах. Теперь поднялся еще ледяной ветер, а прерывистые дожди продолжают заливать землю.

«Это, наверное, никогда не кончится», — ворчат германские добровольцы, нервы которых за восемь бессонных дней и ночей находятся уже на пределе. Их кишечники ослабли от дизентерии, а глаза лихорадочно блестят.

С горячим лбом под стальными шлемами и бесчувственными, до колен замерзшими ногами они уже потеряли всякое понятие о погоде и времени. Закончится ли зима этими массами воды или, так же как и жизнь, утонет в этих болотах? Ничего не несет им война с ее нищетой и гибелью.

— Тревога! Они начинают атаку! Из болот!

В середине ночи русские снова приближаются к добровольцам; они подползают по грязи все ближе и ближе. Валлоны прислушиваются. Среди сильных порывов ветра и кратковременных потоков дождя они слышат только неясные подозрительные шумы, которые, как кажется, приближаются. Инстинктивно они чувствуют присутствие врага. Советы плотной массой надвигаются на линию обороны валлонов, ведут огонь, незаметно просачиваются между окопами и уже оказываются в тылу, пытаясь обойти Деренковицы, чтобы выйти на дорогу, ведущую от Корсуня, хрупкую жизненную артерию для всей дивизии. Внезапно два немецких крупнокалиберных пулемета открывают огонь, и одновременно в воздух поднимаются сигнальные ракеты. Только теперь гренадеры видят, что русские уже находятся среди них. Противники одновременно стреляют друг в друга из автоматов. Одновременно начинает действовать дозор бургундов. Свистят пули, встречая противника или же со слабым шумом падают в болотную жижу. Ветер дует все сильнее. Дождь бьет в лицо. Оба противника ведут огонь из всех видов оружия куда попало, создавая общую неразбериху. Внезапно вновь поднимаются сигнальные ракеты. Крики. Затем наступает тишина. О дозоре бургундов ничего больше не слышно: солдаты либо взяты в плен, либо погибли, причем, возможно, и от собственного огня.

За бельгийскими добровольцами, стоящими на самой передней линии огня, находятся деревенские дома Деренковиц, а поблизости горит большое черное здание сахарного завода, железные крыши которого дребезжат под фадом снарядов.

Советы хотят достигнуть места, где были оставлены последние транспортные средства бригады дивизии «Викинг». Горстка валлонов открывает по их солдатам огонь с короткого расстояния. Попытка врага овладеть грузовиками или сжечь их не удалась. Красноармейцы падают на землю под огнем валлонов. Пулеметы раскалились так, что их уже необходимо охлаждать. Постепенно кончаются боеприпасы. А из командного пункта бригады «Валлония» постоянно повторяют приказ командира дивизии «Викинг»:

— Удержать позиции!

Бургунды могут продержаться до рассвета, хотя и не ясно, останется ли за ними свободная дорога в Корсунь.

Утром в пятницу, 11 февраля 1944 года, бельгийские добровольцы бригады «Валлония» все еще сохраняют оборону в положении «подковы» северо-восточнее Деренковиц. Солдаты вермахта и войск СС могли еще в течение часа как-то удерживать восточные и западные фланги дороги на Корсунь. Пока она еще свободна, однако уже находится под огнем противника.

При усилившемся ливне красноармейцы во второй половине дня начинают новую атаку. Волны нападающих следуют одна за другой в монотонном единообразии. Вновь и вновь вражескую пехоту подавляет автоматическое оружие обороняющихся. Русские не обращают внимания на потери, как если бы они хотели доказать противнику, что люди для них мало что значат. Эти жуткие безрезультатные атаки, без поддержки танков, имеют только обратное воздействие. Однако у немцев скоро не останется никаких боеприпасов. Через какое-то время в рукопашной борьбе будет иметь значение только численное превосходство. Рано или поздно Советы займут эту территорию вообще без единого выстрела, так как их противникам нечем будет стрелять. Тем не менее пока русских рядами косят пулеметы. На рассвете битва достигает своего апогея.