Михаил Болтунов - Кроты ГРУ в НАТО

Во время этих действий в районе КПП с обеих сторон собирались толпы до 200 человек, среди которых находились фоторепортеры.

В 19.40 американцы снова выдвинули к КПП Фридрихшт-рассе 8 танков, в связи с чем наша танковая рота вновь была выдвинута к КПП.

Наши и американские танки стоят с наведенными друг на друга пушками на расстоянии 100 м.

По приказу Главнокомандующего ГСВГ от 01.00 28.10 к району оперного театра подтянут еще один танковый батальон и к утру 28.10 здесь находятся 60 наших танков.

Положение войск ГСВГ без изменений».

Кроме доклада по действию советских и американских войск непосредственно в Берлине министр обороны СССР и начальник Генштаба сообщают о проходящих в этот период учениях войск США и НАТО.

Помните предупреждение агента ЦРУ Олега Пеньковско-го о том, что, мол, СССР планирует широкомасштабные учения. А тут уже не планы, учения идут полным ходом. Соединения 7-го армейского корпуса действуют на маневрах «Осенний щит», авиаударные силы 1-го флота США рыщут у западного побережья Америки, другие силы ВМФ обучаются проводке конвоя и десантных сил у Гавайских островов, атомные подводные лодки-ракетоносцы «Джордж Вашингтон», «Теодор Рузвельт», «Патрик Генри» продолжают боевое патрулирование в Норвежском море.

Дж. Бейли, Д. Мерфи и С. Кондрашев в уже упоминаемой книге «Поле битвы — Берлин» напишут примечательные слова: «Около полуночи 27 октября на Фридрихштрассе было тридцать советских танков, однако наутро они стали разъезжаться».

Судя по докладам Малиновского и Захарова, они все-таки стали разъезжаться на сутки позже. А дальше, как пишут авторы книги: «Нет ни одного документа, который бы объяснил, каким образом кризис был разрешен». И это истинная правда. Со временем, может, и найдутся такие документы. Но суть в другом — в том, что Берлинский кризис не перерос в войну.

Правда, уже наступало другое время, и вскоре мир захлестнет новый кризис, еще более жестокий и опасный, названный историками Карибским. Но это уже совсем другая история.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

На всех этапах работы с ценным агентом Мюратом у руководства советской военной разведки был свой взгляд на добывание секретных натовских материалов. И тут Центр, откровенно говоря, не всегда был прав.

«Москво прекрасно знала по моим докладам, — рассказывал мне Виктор Любимов, — что зачастую Мюрат не имеет возможности определить важность, ценность и перспективность добываемого документа из-за слишком короткого времени обладания им.

Однако Центр словно не замечал моего мнения. Он снова высказывает желание предварительно получать от Мюрата название документов и их краткое содержание. Чтобы в Москве имели возможность принять решение, нужен этот документ или нет. Внешне смотрится как забота об агенте, а на самом деле — потеря времени. И опять-таки после подготовки такой аннотации по материалу и отправки ее в Москву неизвестно, окажется ли этот документ опять в руках агента.

Зная характер Мюрата, а также обстоятельства и сложность добывания материалов, я просто не знакомил агента с мнением и пожеланиями Центра, дабы не вызвать его нервозность и раздражительность».

Что ж, в Центре тоже сидят люди, и, несмотря на большой опыт и профессионализм, не всегда дают верные советы и выдвигают справедливые требования.

По свидетельству того же Любимова, Мюрат рассказывал, как в натовских структурах организована служба безопасности и контроля за сотрудниками штаба. Тем более что он сам неоднократно исполнял обязанности офицера безопасности.

Справедливости ради надо сказать, что Мюрат был высокого мнения о системе безопасности штабов НАТО. Теоретически, как он считал, в этой системе нет слабых мест: она хорошо продумана, просчитана и организована.

Существует строгое правило рассылки документов разной степени секретности. Они направляются только тем генералам и офицерам, которые по долгу службы обязаны с ними ознакомиться. И такой подход резко ограничивает круг лиц, владеющих той или иной необходимой информацией.

Дважды в день осуществляется контроль за документами. Это создает серьезное препятствие для выноса материалов из штаба. Кроме того, следует учитывать, что личный состав штабных офицеров невелик. И это тоже ограничивает круг высокоинформированных сотрудников.

Серьезными источниками для разведки, по мнению Мюрата, могут стать генералы или офицеры, занимающие должности в оперативном управлении либо в управлении связи, в отделах шифрования.

Однако всюду работают люди, и человеческий фактор даже при самой совершенной системе безопасности играет решающее значение. Сюда же следует приплюсовать и вполне объективные факторы. Ни одно воинское подразделение, штаб, учреждение не обходятся без постоянных совещаний, на которых обсуждается состояние дел, ставятся задачи, подводятся итоги деятельности. Как правило, на них присутствует большое количество военнослужащих различных категорий и специальностей. Вот вам и реальный канал утечки, если на этих совещаниях регулярно присутствует информатор иностранной военной разведки. А уж он, поверьте, в отличие от обычных офицеров, регулярно посещает подобные мероприятия, не увиливает и не ищет причину, чтобы под благовидным предлогом сбежать с совещания.

Опять же поток документов с грифами «секретно», «совершенно секретно» и «космик» настолько велик, что ежедневный контроль практически невозможен.

Мюрат обратил внимание на то, что единственный документ, за которым было самое пристальное внимание, — это так называемое «Расписание целей атомных ударов на Центрально-Европейском театре».

К разработке и последующему ознакомлению привлекался узкий круг лиц, а контроль за прохождением документа был крайне ужесточен. И в том, что Мюрату удалось добыть этот документ, имеющий самую высокую степень секретности — «космик», сыграло свою роль везение. Во всяком случае, так считал сам Мюрат. В Центре считали иначе. А если быть более точным, то Москва придерживалась старой народной мудрости: везет тому, кто везет.

Тем более что документ этот имел ряд особенностей. Мало было завладеть «Расписанием», к нему, например, прилагалась дешифровальная линейка, без которой документ, по сути, не имел особой ценности. Так вот Мюрату удалось сфотографировать эту линейку. И Центр получил, что называется, полный комплект.

В мае 1962 года на стол начальнику Информации ГРУ лег документ, подтверждающий очередную очень важную победу советской военной разведки над своим противником — агрессивным блоком НАТО.