Мария Васильчикова - Берлинский дневник (1940-1945)

Телеграмма от Мама: "SOS. Татьяна хочет ехать к Паулу в Ригу. Отговори ее", и так далее. Поскольку Татьяна приезжает сюда в четверг, я предпочитаю подождать и спокойно с ней все обсудить при встрече. Граф Шуленбург откладывает поездку к себе домой ради того, чтобы увидеться с ней.

Среда, 16 февраля.

После обеда мы с Мадонной Блюм в первый раз брали урок игры на аккордеоне у музыканта-чеха по фамилии Холинко, который замечательно играет.

Четверг, 17 февраля.

Сегодня приехала Татьяна. Узнала, что союзники разбомбили в Италии знаменитый монастырь Монте-Кассино.

Пятница, 18 февраля.

Начальник Мадонны Блюм, симпатичный пожилой мужчина, некогда генеральный консул в Стамбуле, не знает, как ему быть: ему некуда пристроить семью, потерявшую кров во время бомбежки. Я предложила Татьяне взять их к себе в Кенигсварт. Частные дома не могут оставаться не полностью занятыми, а эти люди все же лучше, чем кто-то совершенно незнакомый.

Суббота, 19 февраля.

Обедала с Татьяной, затем отправилась с Мадонной Блюм кататься на лыжах с крутого склона позади большого роскошного дома, в котором, по слухам, должен поселиться сам министр иностранных дел фон Риббентроп. По возвращении мы застали Татьяну и Жаннетт С. за лихорадочным приготовлением бутербродов, так как на ужин назвался граф Шуленбург со своим помощником Ш., у которого день рождения. Жаннетт даже испекла торт, а из Кенигсварта только что прибыл запас вина, так что все прошло очень весело. Мадонна играла на аккордеоне, но потом она улеглась: должно быть, от сытной еды и еще оттого, что утром, катаясь на лыжах, неудачно упала и ушибла голову.

Воскресенье, 20 февраля.

После обеда, воспользовавшись на редкость хорошей погодой, мы впятером отправились на длительную прогулку: мы с Мадонной Блюм на лыжах, остальные на санках. Пришлось много подниматься пешком, так как лыжных подъемников, разумеется, нет.

На горе мы слышали, как далеко внизу, в долине, завыла сирена воздушной тревоги. Это прозвучало совершенно нереально. Здесь порой трудно поверить, что идет война.

Татьяна получила очень тоскливое письмо от Паула, который жалуется на бессонницу, на сильные боли в груди и т. п. Граф Шуленбург обещал, что если Паула в скором времени не отправят в Германию, то он попробует помочь ей поехать к нему в Ригу. Я против этого, потому что на железных дорогах сейчас царит полный хаос, особенно на Востоке.

Новости с русского фронта крайне противоречивые - как всегда, обе стороны трубят о своих успехах.

К этому моменту русские уже отвоевывали прибалтийские государства и достигли границ довоенной Польши. Южнее только что были уничтожены десять немецких дивизий, окруженных под Черкассами. Хотя даже после Сталинграда немцы еще смогли развернуть несколько крупных наступлении, после Курской битвы (июль - август 1943 г.) - крупнейшего сражения броневых войск в истории, в котором немцы потеряли почти 3000 танков! - их успехи были сугубо тактическими, и инициатива повсюду сохранялась за русскими. К октябрю они достигли Днепра и освободили Киев, а в конце марта 1944 г. перешли границу с Румынией.

Понедельник, 21 февраля.

Предполагалось, что сегодня я поеду в Берлин показывать д-ру Сиксу свой план создания нового фотоархива. Но мою поездку отложили, так как его там нет.

Сегодня вечером мы видели "Ochsenkrieg" ["Войну волов"] - фильм о войне в средние века. Особенно успокоительно было видеть, как люди колотят друг друга деревянными дубинками. После пяти или шести часов "бойни" на поле битвы осталось семь трупов!

Среда, 23 февраля.

Сегодня в ресторане "Гольденер Фриден" нам подали на обед микроскопические кусочки несъедобного мяса, несмотря на то что мы отдали им наши карточки. Татьяна пожаловалась, и вместо мяса нам принесли маленькую колбаску.

Вечером пришел и остался ужинать Бланкенхорн. Он обещал позвонить врачу Паула Меттерниха в Ригу. Это очень кстати, так как граф Шуленбург на неделю уехал домой, а с его помощником у нас не такие близкие отношения. Увы: человек, обещавший устроить Татьяне эсэсовский пропуск в Ригу, только что погиб в автомобильной катастрофе.

15-го опять был сильный налет на Берлин. Большая бомба попала в отель "Бристоль", один из немногих еще действующих столичных отелей, во время многолюдного официального банкета. Завалило шестьдесят человек, в том числе несколько крупных генералов. Откопали их только через пятьдесят часов, к этому времени большинство уже умерло.

[Как будет видно в дальнейшем, разрушению гостиницы "Бристоль" суждено было оказать роковые последствия для многих участников "Заговора 20 июля"].

Четверг, 24 февраля.

Бланкенхорн все не может дозвониться до Риги.

Пятница, 25 февраля.

Сегодня утром Бланкенхорн наконец дозвонился до Риги. Сообщают, что Паул Меттерних вне опасности, но еще недостаточно окреп, чтобы путешествовать.

Днем у меня поднялась температура, и я, к ликованию Бютнера, пошла домой и легла в постель. Говорят, что он носился по "Танненхофу", потирая руки и приговаривая: "Jetzt habe ich sie, jetzt habe ich sie!" ["Ну, теперь я ей покажу! Теперь я ей покажу!"] Жуть!

Суббота, 26 февраля.

Теперь слегла Татьяна.

Воскресенье, 27 февраля.

Наконец-то бодрое письмо от Паула Меттерниха.

Понедельник, 28 февраля.

Сегодня утром опять не пошла на работу: чувствую себя прескверно. Бланкенхорн пришел в ужас, узнав о нашем состоянии, и обещал найти врача. Врач прибыл днем - молодой и, как говорят немцы, "спортивный". Жаннетт С. тут же им заинтересовалась, он явно ответил ей тем же и в скором времени придет опять, теперь уже к ней. Узнав от Бланкенхорна, что у Паула Меттерниха нарыв в легком, он сказал, что это очень опасная вещь, которая крайне редко встречается.

Вторник, 29 февраля.

Вышла на работу. Луизетт и Йозиас Ранцау только что прислали мне из Бухареста изумительную ветчину. Некоторое время назад Йозиас получил назначение в тамошнее посольство. Это чрезвычайно кстати, потому что у нас кончились продовольственные карточки и неизвестно, чем кормить Татьяну, которая пока не в состоянии выходить.

Вчера вернулся граф Шуленбург. Какое облегчение!

Суббота, 4 марта

У Лоремари Шенбург снова неприятности. Я только что получила письмо от Ханса-Бернда фон Хафтена (нашего берлинского старшего кадровика). Он хотел бы, чтобы я на нее повлияла, и может быть, уговорила уйти с работы: политическая ситуация становится все более рискованной, и ее неосторожность внушает им всем большие опасения. Она как раз только что написала мне из Вены, что собирается обратно в Берлин, так что это будет для нее неприятным сюрпризом.

Воскресенье, 5 марта