Юрий Сушко - Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве
Человек одновременно одинокое и социальное существо. Как существо одинокое он старается защитить свое существование и существование наиболее близких ему людей, удовлетворять свои желания и развить свои врожденные способности. Как социальное существо он ищет признания и любви других людей, хочет разделять их удовольствия, утешать их в горе, улучшать условия их жизни…
Для отдельного человека понятие «общество» означает сумму его прямых и косвенных отношений к своим современникам и ко всем людям прошлых поколений. Человек способен мыслить, чувствовать, желать и работать сам по себе. Но в своем физическом, умственном и эмоциональном существовании он настолько зависит от общества, что вне общества ни думать о человеке, ни понять его невозможно…»
Анализируя суть происходящего кризиса, Эйнштейн приходил к выводу, что при капитализме свою зависимость от общества человек «ощущает не как благо, не как органическую связь, не как защищающую его силу, а скорее как угрозу его естественным правам или даже его экономическому существованию… Действительным источником этого зла, по моему мнению, является экономическая анархия капиталистического общества. Мы видим перед собой огромное производительное сообщество, чьи члены все больше стремятся лишить друг друга плодов своего коллективного труда». Перечисляя пороки капитализма, Альберт Эйнштейн называет самым большим злом «изувечивание личности».
Заканчивал свои размышления он так: «Я убежден, что есть только один способ избавиться от этих ужасных зол, а именно – путем создания социалистической экономики с соответствующей ей системой образования, которая была бы направлена на достижение общественных целей. В такой экономике средства производства принадлежат всему обществу и используются по плану…»
Хотя Эйнштейн исповедовал социалистические идеалы, он принципиально не доверял массовым движениям и был человеком, которого бы не пожелала бы иметь в своих рядах ни одна политическая организация.
Он не был слепцом и, обращаясь к своим коллегам в СССР, указывал на такие пороки советского строя, как засилье бюрократии, тенденцию превратить советскую власть в «своего рода церковь и клеймить как предателей и мерзких злодеев всех, кто к ней не принадлежит».
Так или иначе, этот своеобразный манифест Эйнштейна лег в его досье, где было собрано уже немало документов, свидетельствующих об «антиамериканской деятельности» ученого. А одна из правых газет лишний раз напомнила своим читателям, что этот «принц современной науки является активным участником многочисленных подставных организаций коммунистов».
При всей своей беспечности Эйнштейн ощущает постоянно внимание к своей персоне. Иностранным дипломатам жаловался, что его телефонные разговоры прослушиваются, а за его домом следят. Элен Дюкас рассказывала, что замечала каких-то странных людей, которые без стеснения рылись в баке, куда она выносила мусор за дома.
Принстон, Нью-Йорк, 1949-й и последующие годы
Эйнштейна все чаще посещает чувство одиночества и грусти. Словно подводя предварительные итоги, другу юности Соло он писал: «Вам кажется, что я взираю на труд моей жизни со спокойным удовлетворением. Вблизи все это выглядит несколько иначе. Нет ни одного понятия, в устойчивости которого я был бы убежден. Я не уверен вообще, что нахожусь на правильном пути. Современники видят во мне еретика и одновременно реакционера, который, так сказать, пережил самого себя. Конечно, это мода и близорукость. Но неудовлетворенность поднимается и изнутри. Да иначе и не может быть, когда обладаешь критическим умом и честностью, а юмор и скромность создают равновесие вопреки внешним влияниям…»
Постоянное побуждение к поиску, сопровождавшее ученого, обнаружению базовых условий и первичных принципов взаимоотношений во Вселенной на протяжении десятилетий не оставляли его. Теория единого поля была попыткой открыть общие законы, господствующие во Вселенной – от электронов до планет.
Он стремился вывести единую волшебную формулу, доказывающую, что все в нашем мире взаимосвязано и едино, то есть гармонию всего сущего: «Каждый естествоиспытатель должен обладать своеобразным религиозным чувством, ибо он не может себе представить, что те взаимосвязи, которые он постигает, впервые придуманы именно им. Он ощущает себя ребенком, которым руководит кто-то из взрослых.
Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, – это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее крупных тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепым. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят о нас лишь в виде косвенного, слабого отзвука…
Я смотрю на картину; но мое воображение не может воссоздать внешность ее творца. Я смотрю на часы, но не могу представить себе, как выглядит создавший их часовой мастер. Человеческий разум не способен воспринимать четыре измерения… Перед Богом мы все одинаково умны, точнее – одинаково глупы».
В день своего 70-летия Эйнштейн сделал себе подарок – вместе с Робертом Оппенгеймером отправился на прогулку под парусом. А возвращаясь, сказал коллеге: «Знаете, когда посчастливилось человеку сделать за день что-то разумное, потом жизнь кажется ему несколько странной».
Но все же поддался на уговоры друзей и наконец-то уселся за мемуары – «в назидание потомкам». Хотя, строго говоря, эти записки вовсе не походили на классическую автобиографию. Скорее, это была глубокая философская исповедь выдающегося человека, великого ученого и великого человека:
«Там, вовне, был этот большой мир, существующий независимо от нас, людей, и стоящий перед нами как огромная вечная загадка, доступная, однако, по крайней мере, отчасти, нашему восприятию и нашему разуму. Изучение этого мира манило как освобождение, и я скоро убедился, что многие из тех, кого я научился ценить и уважать, нашли свою внутреннюю свободу и уверенность, отдавшись целиком этому занятию.
Мысленный охват в рамках доступных нам возможностей этого внеличного мира представлялся мне, наполовину сознательно, наполовину бессознательно, как высшая цель… Предубеждение этих ученых против атомной теории можно, несомненно, отнести на счет их позитивистской философской установки. Это интересный пример того, как философские предубеждения мешают правильной интерпретации фактов даже ученым со смелым мышлением и с тонкой интуицией…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});