Мэтт Дикинсон - Другая сторона Эвереста

Через тридцать минут мы обогнули небольшую скалу и обнаружили первого погибшего индийского альпиниста. Мы знали, что здесь на гребне должны быть тела трех индийцев, погибших несколько дней назад, но совершенно забыли о них

Первый из них лежал под нависающей скалой, окруженный почти правильным кольцом из надутого ветром снега.

Ал прокричал сквозь маску: «Наверное, один из индийцев».

Нам пришлось перешагнуть через его вытянутые ноги, чтобы продолжить путь.

Шерпы стояли, прижавшись друг к другу, остолбенев при виде трупа. Они как в молитве склонили свои головы, и только потом до меня дошло, что они действительно молились.

Я чувствовал почти непреодолимое желание взглянуть в лицо мертвого альпиниста. Какое выражение застыло на его лице в последние минуты жизни? Ужас? Улыбка? (Говорят, что у умирающего от тяжелой горной болезни иллюзия полного благополучия.)

Но его голова была далеко под карнизом, шея повернута так, что лицо смотрело в скалу. Всё, что я мог разглядеть, был край кислородной маски. От маски отходила драгоценная, дарующая жизнь трубка, идущая к кислородному баллону, слоящему прямо у скалы. Это был оранжевый российский баллон, такой же, как и наш.

Я наклонился, опираясь на ледоруб, чтобы поближе рассмотреть прибор в верхней части баллона. Конечно, он показывал нуль. Даже если он умер раньше, чем баллон опустел, кислород продолжал бы вытекать слабой струн кой в атмосферу, пока не вытек бы весь.

Он был одет очень легко: тонкая флисовая куртка, альпинистские брюки из гортекса и пара желтых пластиковых ботинок. Его рюкзак лежал рядом, он был плоским и пустым. Куда подевалось его высотное снаряжение? Пуховка? Верхние рукавицы из гортекса? Мы знали, что индийская команда хорошо оснащена. Оставалось только два объяснения случившемуся, или он изорвал их в предсмертной агонии, или кто-то снял их с трупа.

Трагедия индийцев была главным эпизодом моего фильма. Соблазненные «пением сирен» Эвереста, они превысили предел своей выносливости и не смогли сохранить достаточно сил для спуска в штормовых условиях. Вершинная лихорадка погубила их.

Хотя у нас была с собой видеокамера, я не мог заставить себя снимать мертвого человека, лежащего у наших ног.

Я знал, что ITN и четвертый канал хотели бы получить такую наглядную иллюстрацию Эвереста-убийцы, но не смог этого сделать. Этот индийский альпинист останется здесь замороженный навечно, и показать, его семье, друзьям реальность этой воображаемой могилы, было бы бесчеловечно.

Когда мы перешагнули через ноги погибшего, чтобы продолжить свой путь по гребню, мы пересекли невидимую линию на снегу и в нашем собственном сознании. Высота — невидимый убийца. Человеческая жизнь не зависит от её обладателя в «зоне смерти», и, переступив через труп, мы приняли осознанное решение двигаться дальше. Мертвое тело напоминало нам, что отныне мы вверяем свою жизнь нашему снаряжению, нашей силе и нашей удаче.

У меня было непреодолимое чувство, что индиец находился в полной гармонии с этим местом, и мы, живые, были здесь оккупантами. Всё, что выше 8000 метров принадлежит смерти, потому что выше человеческая жизнь не может существовать. Одетый как космонавт в огромный высотный комбинезон, дыша сквозь механическое шипение кислородной системы, я впервые почувствовал себя пришельцем на своей собственной планете.

Наш подъём по гребню продолжался.

К 7-00 мы подошли к первой ступени. Она была выше, около двадцати метров, и сложнее, чем я себе представлял. Затененная большой скалой второй ступени, она производила впечатление незначительного препятствия, но глядя на неё снизу сквозь лыжные очки, покрывающиеся морозной пленкой, эта ступень выглядела обескураживающее.

Сиять кошки, чтобы приспособиться к изменившимся условиям, не представлялось возможным, так как это привело бы к обморожению пальцев (было около -37 °C) и отняло бы много времени. Три шерпа ушли вперед, и я последовал за ними. Примерно через три метра маршрут перешел в заполненную льдом трещину, расположенную в левой части скалы. Затем мы шли траверсом но скальной полке, и далее предстояло вскарабкаться между двумя округлыми глыбами. Я поставил передний зуб кошки в крошечную трещину и медленно выжался на нём всем весом, полагаясь на незначительную зацепку.

Затем остановившись на минутку, чтобы восстановить дыхание после тяжелой работы, я столкнулся с проблемой.

Лазание требовало тонкого балансирования, что я легко мог бы сделать на равнине. Здесь же, на высоте, в одеждах, сковывающих движение, и вдобавок ощущая пропасть под ногами, где наказанием за ошибку был бы полет на 2500 метров вниз по северному склону, задача становилась эпохальной.

Я прощёлкнул жумар повыше к лучшей, на мой взгляд, из верёвок, обманчиво свисающих вокруг. Это давало чувство защиты при падении, но скорее чисто психологически, нежели реально. В действительности, при падении неудачливый альпинист повис бы, беспомощно качаясь в воздухе, под нависающим карнизом. Если, конечно, верёвка выдержала бы.

Я перекинул ногу через гладкий край гребня и поставил её на зацепку, к счастью, оказавшуюся на той стороне. Я должен был почувствовать её надежность на ощупь, так как нога была вне поля моего зрения.

Моя левая рука инстинктивно поползла вверх, ища зацепку. Опробовав зацепку, я пустил камень размером с пачку сигарет вниз по северному склону.

Немногие люди могут представить, что Эверест — это разрушенная гора. Он выглядит так, как будто сделан из гранита, но в действительности на любой высоте, состоит из рыхлого известняка — худшей породы для лазания. Ухватившись за выступ над головой, я перенес вес моего тела на невидимую опору и перевалился на другую сторону

Лакра уже поджидал здесь. Он поднял большой палец вверх, я ответил тем же. Очередное препятствие преодолено. Мы на шаг ближе к вершине.

11

Ветер определенно усиливался, а мы прошли только половину гребня. Надо было поторапливаться. Поток из ледяных кристаллов со стены Канчунг вздымался все сильнее, и этот факт нельзя было игнорировать. Когда мы останавливались, чтобы восстановить дыхание, я смотрел на север — направление, откуда приходят бури. Множество облаков неслось в нашу сторону, но они не выглядели угрожающими.

Я был так увлечен восхождением, что совсем забыл о своей камере. Крошечный «Олимпус» был снаряжен новейшими литиевыми батарейками и полной кассетой пленки. Скосив глаз в видоискатель, я отснял пару пейзажей впереди и одни раз Ала.

В некоторых местах маршрут выводил нас прямо на острый как нож гребень. Тогда мы стремились идти по льду, чтобы укрыться от порывов ветра. Раньше я не мог представить себе, как ветер может сдуть альпинистов с гребня. Теперь мне это хорошо известно. Один из теоретически возможных вариантов гибели Мэллори и Ирвина, что они были сброшены ветром с гребня на стену Канчунг, возможно, их тела или призраки были где-то поблизости,