Нури Халилов - Долгая дорога домой. Воспоминания крымского татарина об участии в Великой Отечественной войне. 1941–1944

Среди этих женщин были полячки, русские, немки, голландки, француженки и другие. Все были очень красивые, фигуристые. Эти красивые женщины были женами немецких офицеров. Они их брали с захваченных территорий, с ними жили, а потом отсылали к своим родителям ждать окончания войны и возвращения домой. После выхода из бани они собирались в ожидании своей одежды из дезинфекции. После купания они казались еще приятнее и красивее. Любо на них было смотреть.

Наряду с этим было обнаружено восемь женщин, больных сифилисом. Их, бедняжек, держали возле проходной под навесом, со всех четырех сторон огороженной колючей проволочной сеткой. Все подходили и с презрением на них смотрели. Затем их отвезли на лечение в Харьков.

По вечерам во дворе перед бараком устраивали танцы под гармошку. Место было огорожено проволочной сеткой. Через двери туда никого не пускали. Кое-как я иногда проникал туда и иногда танцевал. Меня поместили в новый барак, в маленькую комнату с двухъярусными железными кроватями. Спал я с врачами. В этом же корпусе спали женщины, там же был медпункт и кухня.

Поваров в корпуса, где жили иностранцы, подобрал я. В нашем корпусе я выбрал Сейдамета – бывшего шеф-повара ялтинской гостиницы «Ореадна». Во второй корпус, рядом с торцовой стороной, предложил Абдуллу – до войны шеф-повара евпаторийского ресторана «Дюльбер». Все татары были в моей сотне. Начальство знало о чистоплотности и честности татар и потому предложило мне подобрать двух поваров для иностранцев. Когда мы их позвали и сказали о будущей работе, они обрадовались. Капитан медслужбы согласовал их назначение с лагерным начальством, и они приступили к работе. Иностранцев обслуживали так же, как и немецких военнопленных, по седьмой норме. Сейдамет и Абдулла даже готовили для них чебуреки. Мы с капитаном ели, что хотели, когда хотели и сколько хотели.

Очень часто приезжали иностранные комиссии из Красного Креста. Они были под крышей иностранных государств, и потому наши старались им угодить. Продуктов не жалели. Лишь бы не жаловались. Не то что наши бедолаги.

Среди них были и артистки с длинными черными толстыми косами. Парикмахер Курбанов постриг их налысо, а их косы сохранил и придал им форму парика. Смотрелись они прекрасно.

Среди мужчин-иностранцев был очень оригинальный человек. Звали его Вася. Он был высокий, худой, ходил в кепке, по национальности он был поляк. Люди ходили за ним толпой. Дело в том, что он умел гадать. Да что там гадать. Однажды его вызвали в УРО, где были все военачальники. Он их всех усыпил на два часа, а сам ушел. Ради интереса у одного начальника он спер портфель с деньгами, а потом вернул. Еще у него был такой трюк. Кинет вверх шапку и задает вопрос, а шапка отвечает. Крикнет в открытую дверь какого-нибудь помещения, а оттуда идет ответ.

Он говорил нам, что их в мире таких людей двое: он и еще один в Англии. Я спросил его, когда попаду домой. За 50 рублей он провел со мной сеанс усыпания. Я побывал со своими родными, поговорил с ними. Когда я проснулся, он назвал мне точную дату. Потом оказалось, что все совпало день в день. Его быстро отпустили, боялись долго держать. Он был простой, безобидный человек.

В нашем лагере оказались два картежника из Симферополя: Бабченко и Тахтаров. Макс был моим другом, его досрочно освободили, и он жил на воле в поселке Фрунзе. Знакомил меня со своими товарищами.

Одно время мне приходилось работать на заводе Укрстанкострой, в литейном цехе. Очищал литые в земле детали от шлаков. Одно время жил в общежитии на территории завода, обедали в заводской столовой. День Победы 9 мая 1945 года я встретил на этом заводе. Потом мы вернулись в свой лагерь. Постепенно людей начали отпускать. Сначала иностранцев. Их забирали представители их государств.

15 июля 1945 года 15 человек крымских татар вызвали к начальству, вручили список и проездные документы до Ташкента. Каждому дали талоны на продукты. Повели в бухгалтерию лагеря на улице Бассейной, 4 и выдали заработанные деньги.

Когда мы приехали в Ташкент и на вокзале стали кушать, одна женщина попросила у меня кусочек копченой рыбы. Разговорились. Узнав, что мы из Крыма, она сказала, что ее муж из Севастополя, что он хорошо знает крымских татар, хвалит и уважает их. Пригласила познакомиться с мужем. Пошли мы к ней вдвоем: я и повар Абдулла. Ее дом был рядом с вокзалом, недалеко от церкви. Это был общий двор. Ее муж собирался идти на работу в свою смену. Он был слесарем на железной дороге. Дядя Вася тепло нас принял, поговорили по душам, вспомнили Крым, Севастополь, войну и многое другое, выпили чай. Прощаясь, хозяин сказал, что, если будем в Ташкенте, можем приходить в любое время. Добрые они люди – Брусковские Василий и Люда. Еще у них был сынок Вова.

Первый свой официальный визит мы нанесли генералу Зайцеву. Он прочитал наше направление, в котором было написано: «Направляются для дальнейшего прохождения службы». Мы добавили на словах, что хотим служить в Советской армии, но он покачал головой и сказал, что наша служба уже закончилась:

– Идите к коменданту и возьмите направления туда, где ваши семьи, там станете на комендантский учет.

Тут же позвонил коменданту, чтобы он выдал нам направления.

Мы пошли в комендатуру, но сразу подниматься к коменданту не стали. Дело в том, что там, во дворе, стали встречаться крымчане. Мы их расспрашивали, узнавали о положении в местах проживания. Среди знакомых оказалась наша родственница Зарифе Хайбулаева. Она рассказала, что в Наманганской, Андижанской, да и других областях люди умирают семьями. Туда ехать не стоит. Немного лучше в Янгиюле – это около Ташкента. Мы слушали и никак не решались, что делать дальше.

Сначала закончились выданные на дорогу продукты, а потом и деньги. Нужно было как-то кормиться, да и ехать домой не на что. Тогда мой знакомый Джемай стал прямо на тротуаре показывать людям фокусы. Он на среднюю по величине иголку надел черную двойную нитку. Иголку с ниткой пропускал через щеку. Потом это делал в обратную сторону через рот. Собирались прохожие. Бросали деньги в его шапку. Таким бизнесом он занимался несколько дней, во всяком случае, на лепешку и чай нам хватало.

Наконец удача улыбнулась и мне. Расположившись на том же тротуаре во дворе комендатуры, я задумал побриться. Открыл свой чемодан с инструментами и только разложился, как подходит один мужчина и просит его побрить. Побрил. Он оставил 5 рублей. Потом какой-то сержант привел целое отделение. Оставил 50 рублей и приказал всех побрить. Брить было легко: ребята молодые, бороды – пушочек. Быстро их обслужил, потом пришли еще другие люди. Никто меня не ругал и не прогонял. За три-четыре часа заработал около 400 рублей. На следующий день еще столько же. После долгих раздумий мы решили брать направление и ехать к своим семьям.