Илья Либерман - Война глазами фронтовика. События и оценка

Административно-хозяйственный механизм этого периода способствовал низкой эффективности производства, порождал выпуск некачественной продукции. Этот процесс вел к расточительности в использовании материально-технических и трудовых ресурсов. Запущенность социальной сферы и неэффективные формы организации и стимулирования труда повсеместно снижали его производительность.

Все эти проблемы обострились в связи с реальной военной угрозой, значительным увеличением расходов на оборону.

Особо чувствительный вред развитию общественного хозяйства был нанесен в результате затратного метода ценообразования, основанного на трудовой теории стоимости. Он препятствовал снижению издержек на производство товаров и услуг: чем выше были трудовые затраты, тем больше становилась стоимость и соответственно определяющая их цена.

На развитие производства отрицательно влияла замена конкуренции социалистическим соревнованием, по сути, являющимся показухой. Также сказывались особые принципы подбора кадров по партийной принадлежности и постоянный всеобщий контроль сверху донизу. Приоритет производителя над потребителем при продаже товаров вел к безответственности и недопустимо низкому качеству продукции.

Экономика советского периода понесла огромные потери от множества различных волевых недостаточно обоснованных хозяйственных решений, на реализацию которых бесполезно расходовались огромные материальные ресурсы и бюджетные средства.

При создании индустриальной базы страны процветала гигантомания, не считающаяся с тем, как это отразится на эффективности производства и затратах по выпуску продукции.

Промышленность по регионам страны и непроизводственная инфраструктура вокруг вновь создаваемых промышленных предприятий размещались без учета перспектив их развития и возможного сокращения встречных перевозок на огромные расстояния грузов. Централизованная государственная система распределения финансовых ресурсов на капитальные вложения и иные нужды предприятий сопровождалась коррупцией в форме ценных подарков, предоставляемых сотрудникам планирующих органов.

После хлебозаготовительного кризиса 1927–1928 гг. и введения в 1928 г. карточной системы распределения продуктов в городах государство, с одной стороны, вынуждено было прибегнуть к чрезвычайным мерам в области хлебозаготовок, а с другой — взять курс на сплошную коллективизацию. Первоначально тип кооперации не был определен. Но уже в марте 1928 г. предпочтение явно отдавалось колхозам. По первому пятилетнему плану имелось в виду на добровольной основе вовлечь в колхозы к концу пятилетки 18–20% крестьянских хозяйств. Однако в ноябре 1929 г. был взят курс на резкое форсирование создания колхозов, и к марту 1930 г. было коллективизировано 58%, а к осени 1932 г. — более 62%.

Колхозы превращались в поставщиков внерыночного хлеба по твердым ценам. Речь шла не о хозяйственно самостоятельных коллективах, а о таких производственных организациях, которым сверху планируют основные производственные и заготовительные задания. А также твердые цены. Нередко ниже себестоимости. При этом вводился такой порядок, когда государственные органы могли давать повторные планы заготовок, изымать даже семенное зерно. В феврале 1930 г. был принят закон, запрещающий аренду земли и наемный труд; кулачество было разделено на три категории: первая — контрреволюционная — подлежала немедленному уничтожению; вторая — переселению в северные необжитые районы, третья — расселению в пределах района коллективизации на новых, отводимых им за пределами колхозов землях.

Ошибка Сталина в вопросе коллективизации заключалась в том, что он выбрал насильственный путь создания колхозов и осуществил широкомасштабный размах «раскулачивания». Это привело к существенному понижению урожайности и снижению общего валового сбора зерна. Если в 1926 г. валовой сбор зерна составлял 76,8 млн. тонн, а в неурожайном 1928 г. — 73,3 млн. тонн, то в 1931 и 1932 гг. валовой сбор зерна снизился до 69 млн. тонн. Но зато за счет массовых репрессий против зажиточных слоев крестьянства и эксплуатации всей остальной массы крестьян удалось резко увеличить государственные заготовки зерна и его экспорт.

Так, в 1928 г. государство заготовило 11 млн. тонн, в 1930 г. — 16 млн. тонн, а в 1931 и 1932 гг. — по 22 млн. тонн в год. Еще более резко возрос экспорт хлеба. За границу в 1928–1929 гг. всего было продано 99,2 тыс. тонн. В 1930 г. его количество выросло до 4,84 млн. тонн, а в 1931 г. — 5,18 млн. тонн. Это не могло не сказаться на продовольственном положении в городах, где в 1928–1934 гг. действовала карточная система. Еще хуже было положение в деревне, где, так же как в городе, свирепствовал голод, унесший жизни миллионов людей. Этому в огромной степени способствовало решение властей до начала весенней посевной кампании 1930 г. провести обобществление скота, принадлежащего крестьянам. Когда стали проводить это решение в жизнь, крестьяне начали в массовом порядке резать скот. Только за первую пятилетку поголовье крупного рогатого скота сократилось с 60,1 млн. до 33,5 млн., свиней — с 22 млн. до 9,9 млн.

Голод охватил Украину, Северный Кавказ, Поволжье, Южный Урал и Казахстан. В ходе хлебозаготовок у крестьян отобрали все зерно, не оставляя на посев и питание. За невыполнение плановых заданий выселяли на Север целые деревни и станицы. Голод довел людей до людоедства. Официальная статистика об умерших отсутствует, так как упоминать о голоде было запрещено. По различным данным, погибло от 5 до 8 млн. человек.

Несмотря на страшный голод, Сталин настаивал на продолжении экспорта хлеба в страны Европы. Даже в самом голодном 1933 г. было вывезено около 10 млн. центнеров зерна. А между тем и половины вывезенного зерна хватило бы, чтобы уберечь все южные районы от голода.

Изыскание средств на военные цели путем централизованного изъятия через госбюджет части накоплений легкой промышленности, сельского хозяйства, сферы обслуживания вели к скудности накоплений и не обеспечивали объем производства вооружения в количестве, востребованном командованием армии.

Военное руководство СССР не сумело правильно оценить особенности подготовки вермахта в 1940–1941 гг., а в основном занималось подсчетом количества дивизий, других сил и средств вооруженной борьбы возможного противника. Именно поэтому для советского командования оказалась полной неожиданностью сила ударов, которые немецко-фашистские войска обрушили на нашу страну уже в первые дни войны.

Сделав упор на качественное совершенствование вермахта, германское военно-политическое руководство сумело использовать все имеющиеся в его распоряжении ресурсы и время более эффективно, чем советское.