Емельян Кондрат - Достался нам век неспокойный

- Неживой он уже, ребята.

Это всегда потрясает: вот был рядом человек, говорил, с тобой, по-детски счастливо щурился - и вдруг в один миг его нет, ни его голоса, ни улыбки - ничего. И к этому никогда не привыкнуть.

Его тело бережно, будто он живой, пронесли еще метров тридцать и положили крайним в длинном ряду погибших. Таких же прошедших долгие годы войны с гитлеровцами, счастливо улыбавшихся в конце: "А мы, видишь, выжили!", пересекших после победы всю страну, чтобы прибыть сюда и - так им выпало - умереть. Их лежало здесь много. Наверное, сносили, всех, кто погиб в бою за этот город.

Неподалеку стоял китаец. Невысокий, худенький, в одноцветном ветхом облачении, рубашка поверх брюк, с длинной жиденькой бороденкой. Глаза его слезились - не знаю, от старости ли, от грустной ли этой картины. Никто не обращал на него внимания, и он теперь ни на кого не смотрел - только на убитых. Может, пришел поблагодарить освободителей да попал на их горе, так и окаменел здесь, возле мертвых, молчал, не благодарил - слишком очевидным было, что даже самая маленькая радость теперь неуместна, а самая большая благодарность все равно не возместит утраты...

* * *

В раскрытую дверь постучали, и начальник особого отдела майор Борбот начал с порога:

- Так что счастливое вы место выбрали, товарищ полковник.

Собственно, это он напоминает о втором "особом задании" генерала Соколова. Тогда генерал вызвал меня к себе.

- Возьмите карту. Видите этот город? Он стоит на реке, ее подпирает плотина. Просили помочь наши разведчики. У них есть сведения, что возле плотины сконцентрирована белогвардейская группа. Когда наши будут брать город, они рассчитывают взорвать плотину, затопить город, его жителей и наши войска. Надо отыскать площадку, где бы можно было посадить самолеты с десантом. Ясно? Выполняйте.

Со штурманом дивизии майором Разиным вылетели на По-2. Такой площадки, чтобы посадить транспортный самолет, не оказалось. Но мы внимательно все изучили с воздуха - и плотину, и подходы к ней, и ближайшие строения, прикинули, где лучше выброситься с парашютом, как передвигаться.

Теперь майор Борбот возвращает меня к той истории:

- Парашютисты хорошо приземлились. А группу взяли за преферансом. Рассказывают, они так обалдели при виде невесть откуда взявшихся наших, что пошевелиться не могли.

Вообще, можно сказать, шла и еще одна война, скрытая - борьба, с диверсионными группами, с остающимся в освобожденных районах японским, гоминьдановским, белогвардейским подпольем.

Майор Борбот ушел, и я вновь услышал негромкий разговор Гаранина со своим приятелем. Говорили они теперь о недавнем событии, о нем мы узнали не сразу, и не сразу оно привлекло внимание. 6 и 9 августа американцы сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки,

- Неужели может быть такая бомба, чтоб сразу целый город снести? спрашивал товарищ Гаранина.

- Ты же слышал, - напомнил Гаранин о беседе, которую проводил начальник политотдела.

- Зачем было им бросать? Тем более вот так - на города. В них и военных-то объектов, думаю, почти не было. Выходит, уничтожили стариков, женщин, детей. Как же это расценить?

- Я и сам необходимости в этом не вижу.

Вначале никто у нас особого значения сообщению об атомных бомбардировках не придавал. Во-первых, было не до того, собственные дела захватили полностью. Во-вторых, подробностей еще не знали. Даже не произносили такого слова "атомная". Говорили о какой-то очень мощной бомбе, но никто просто представить не мог, что мощь так колоссальна, что она не укладывается в понятия, к которым люди привыкли. Когда позже стали доходить известия о действительных размерах трагедии - люди были потрясены таким непонятным, ненужным шагом союзников, какой-то бессмысленной варварской жестокостью.

Но смысл-то, оказывается, во все это был заложен: так в недрах войны горячей начиналась будущая война "холодная", отсюда побежали ее волны на десятилетия вперед...

Но пока что никто из нас этого не знает.

Шелестит над головой дождь...

Звонит телефон. Генерал Соколов неторопливо развивает задачу:

- Значит, так. В Харбине уже наши десантники. Посылайте туда две эскадрильи, обживайте аэродром. Самому вам придется проделать еще такую работу. В районе Харбина, по-видимому, есть подземный авиационный завод. Вам лично проверить, верно ли это, каково его состояние, обеспечить сохранность. Отступая, японцы взрывают важные объекты. На аэродроме к вам подойдет представитель нашего командования.

Мы вылетели сразу же.

Пока самолеты приземлялись, пока мы с командиром полка майором Моисеевым решали, куда их поставить, как расположить, есть ли на месте горючее, как-то не обратили особого внимания на то, что поодаль, у низенького приаэродромного здания, собралось немало людей. Они махали нам руками, приветствовали. Чуть в стороне косили траву: кто продолжал работу, а кто, облокотившись на древко косы или граблей, пристально смотрел в нашу сторону, кто вообще бросил занятие и подошел совсем близко к взлетной полосе.

Только потом я обратил внимание, что китайцев тут только, пожалуй, половина. Остальные лица - привычные, европейские.

- Мирно у вас, - сказал я старшему лейтенанту из десанта, который разыскал меня сразу и доложил, что несет тут с несколькими бойцами охранную службу.

- Да, товарищ полковник, - согласился он. - Почти мирно. Не ожидал. Обстановка оказалась в нашу пользу.

- Что вы имеете в виду?

- Ну как же! - его молодое, еще не потерявшее юношеского румянца лицо посерьезнело. - Местное население страшно ненавидит японских захватчиков. И потом в Харбине ведь насчитывается несколько десятков тысяч русских.

- Как относятся к нам? - мне было любопытно.

- Те, что враждебны, притаились или сбежали. А основная масса встретила хорошо. Сами посудите, большинство ведь - это простые люди, обманутые и сагитированные белогвардейцами бежать сюда, приведенные в ту пору в составе своих частей. Да и живут тут они в основном бедно.

Он на мгновение задумался, вспоминая что-то. Наверное, то, о чем ему самому недавно рассказали.

- А сторожилы из русских здесь - это те, что еще работали на КВЖД Китайско-Восточной железной дороге. Россией ведь она и была построена. В девятьсот третьем. Много русских строили ее и потом работали на ней, да так и остались. Ну а кроме всего, выросло уже и новое поколение.

Видно, решал свою задачу десантник со знанием дела.

- Бои были?

- Перестреливались. Вы же знаете, уже через неделю началась капитуляция. Но одни части капитулировали, другие продолжали сражаться - до этих приказ о капитуляции еще не дошел, третьи, хотя им передали, фанатично вели борьбу. Даже и сейчас сопротивляются кое-где. Так что будьте осторожны.