Иван Выборных - Родники мужества
Ее и без того безнадежное положение усугублялось час от часу. Еще в сентябре генерал Шернер доносил в Берлин, что для германских войск в Прибалтике наступил «последний момент», что группа «не в состоянии вести длительное оборонительное сражение и остается одна возможность — уйти». Но гитлеровский генштаб не внял голосу разума. А скорее всего просто уже не мог осуществить организованного отвода зажатых в Прибалтике дивизий.
Прошло еще несколько месяцев. Приближалась весна. И в это время у нас произошли некоторые изменения. В феврале 1945 года по приказу Ставки Верховного Главнокомандования был ликвидирован 1-й Прибалтийский фронт. Три армии из его состава и полевое управление фронта перешли в Восточную Пруссию. Там названные объединения при поддержке танкового корпуса и воздушной армии получили задачу очистить от противника Земландский полуостров. Генерал армии Иван Христофорович Баграмян, назначенный заместителем командующего 3-м Белорусским фронтом, и возглавил действия этой группы войск.
Наша же 51-я армия была, в свою очередь, передана в подчинение Ленинградскому фронту, которым командовал генерал армии Леонид Александрович Говоров.
К этому времени я получил назначение на новую должность начальника политотдела 51-й армии. На этой должности [183] освоился довольно быстро. Помогло то, что все соединения, входившие в армию (так уж получалось), за период боев в Прибалтике поочередно побывали в составе 1-го гвардейского корпуса, где я, как известно, был начпокором. Так что людей я знал хорошо, и они меня тоже. Знакомо мне было и состояние дел во всех соединениях армии.
Сразу скажу, последние месяцы войны были для нас мучительно долгими и какими-то тягостно-тревожными. Ведь мы очень внимательно следили за событиями в Восточной Пруссии, на берлинском направлении и, естественно, испытывали большую неловкость перед теми, кто упорно пробивался к фашистскому логову, участвовал в решающих кровопролитных схватках с врагом. Разумом, конечно, мы понимали, что тоже делаем очень важное и нужное дело — сковываем здесь, в Курляндии, крупную группировку фашистских войск. Но... И сами как бы оказывались на положении скованных. Поэтому-то многие бойцы и командиры откровенно высказывали мысль, что им не довезло. Ведь им, вероятнее всего, так и не удастся пройтись по улицам Берлина.
Такая ситуация довольно часто бывала главной темой наших бесед с членом Военного совета армии генералом В. И. Урановым.
— Похоже, мы отстоим здесь до самого конца войны, — часто говорил он с сожалением. — Если, конечно, фашисты не драпанут из котла морем. — Но, подумав, тут же заключал: — Нет, бежать они не станут.
Беседы эти, как правило, заканчивались у нас анализом партийно-политической работы с людьми, ее особенностей на данном этапе.
— Надо продолжать готовить людей к суровым испытаниям, — рекомендовал мне генерал Уранов. — Ибо не исключено, что нам придется вести боевые действия даже после того, как падет Берлин и фашистская Германия капитулирует. Не известно еще. как поведут себя немецкие генералы здесь. в Курляндии. Сдадутся — хорошо. А вдруг все-таки решат сопротивляться до последнего солдата? Фанатичности им, сами знаете, не занимать. Да и рыльце у всех в пушку...
А пока ежедневно беспокоили противника разведкой боем, засылкой в его тылы наших диверсионных групп. Кстати сказать, болотистая местность в Курляндии, обширные [184] лесные массивы, овраги способствовали проведению этих дерзких вылазок.
Первые группы для засылки в тыл врага готовил помощник начальника политотдела 204-й стрелковой дивизии по комсомолу Василий Макеев. Ему не впервые приходилось иметь дело с подобного рода операциями. Недаром же именно в разведроте этой дивизии было больше всего комсомольцев, награжденных за дерзкие действия в тылу врага.
Не сплоховал Макеев и на этот раз. С его помощью в дивизии было скомплектовано и направлено в тыл врага свыше 20 диверсионных групп. Это была довольно дерзкая затея, и осуществлялась она смелыми бойцами и младшими командирами.
Основу каждой группы составляли опытные войсковые разведчики, уже не раз ходившие в стан врага. Они неоднократно участвовали в засадах, предпринимали глубокие рейды по тылам немецко-фашистских войск, доставляли штабам ценные сведения и «языков». И сейчас, идя на задание, они хорошо понимали, что, возможно, не каждому из них суждено будет возвратиться обратно. Но комсомольцы не испытывали страха. Они были готовы к подвигу.
Предварительно провели тщательную разведку переднего края обороны противника. Определили цели нападения, маршруты выдвижения диверсионных групп, пути их последующего отхода. Организовали взаимодействие со стрелковыми, минометными и артиллерийскими подразделениями.
И вот наступила ночь. Под покровом темноты группы бесшумно двинулись вперед. Их задача на сей раз — выводить из строя вкопанные в землю фашистские танки, уничтожать командные пункты врага, подрывать его склады горючего, боеприпасов, другие важные объекты.
Я тоже, помнится, не выдержал, приехал в эту ночь в 204-ю дивизию. Часа два длилось наше томительное ожидание. Мы все беспокоились, не заблудились ли в темноте смельчаки, не напоролись ли на вражеские посты, вышли ли к намеченным каждой группе целям. И какой же дружный вздох облегчения пронесся по нашим траншеям, когда раздался первый взрыв и в черноту неба взметнулся столб пламени! [185]
Через несколько минут загромыхало и в других местах.
Но вот группы, выполнив задание, вернулись. Как сейчас, вижу взволнованное и радостное лицо комсомольца Константина Матвеева. Этот отважный воин лично уничтожил пять фашистских танков.
Не менее мужественно и умело действовали в ту ночь и другие комсомольцы групп.
* * *
В один из дней, когда я находился в 10-м стрелковом корпусе у начальника его политотдела полковника. И. Д. Дробященко, меня неожиданно разыскал адъютант.
— В двадцать ноль-ноль, — доложил он, — вас, товарищ гвардии полковник, вызывает к проводу начальник политуправления фронта генерал Пигурнов.
До командного пункта армии было минут двадцать пять езды. Я распрощался с Дробященко и двинулся в путь. Дорогой терялся в догадках: и зачем это я понадобился Афанасию Петровичу?
Все выяснилось на месте. А. П. Пигурнов телеграфировал: «Вы имеете опыт подготовки и распространения воззваний к немецко-фашистским войскам. Поэтому именно вам высылаются условия капитуляции немецких войск, подписанные Военным советом фронта. Размножьте их в своей типографии в количестве 70 тысяч экземпляров. В течение суток их следует разбросать над расположением противника. Организуйте также передачу этих условий через армейские окопные звуковещательные станции. Вопросы ко мне есть?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});