Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 1, Глубокий рейд)

- Сквернейшие дела, Лев Михайлович!

- Сквернейшие, - согласился Доватор. - Он нам флажки готовит, как волкам... Хорошо бы вышло, если бы он на нас еще дивизию бросил. Очень было бы хорошо!

- Надо все-таки искать выход, - как бы вскользь заметил Карпенков, не обращая внимания на последние слова Доватора.

А выход был один: пробиваться болотом, но тогда пришлось бы бросить около четырех тысяч коней.

- Вот ты и поищи... - Доватор усмехнулся. И тут же неожиданно распорядился: - Слушай, Андрей, прикажи Атланову: пусть он полк майора Осипова отведет от высотки, которую тот обороняет, метров на семьсот восемьсот в лес.

- Отдать высотку?! - Карпенков с трудом перевел дух. - Это же...

- Отдать! Пусть берут, - спокойно сказал Доватор.

- Да гитлеровцы уже два дня пытаются овладеть ею! Они тогда полезут в просеку и будут просачиваться по краю болота. Нельзя допустить этого!..

- Ну и что же? Иди, Андрей, выполняй немедленно приказ! Еще раз повторяю: полк Осипова переходит на второй рубеж обороны.

Карпенков сорвался с места и побежал к офицерам связи.

- Майора Осипова и комиссара Абашкина ко мне! - крикнул ему вслед Доватор.

Он хотел было объяснить Карпенкову тактический смысл этого приказания, но тот не стал дожидаться и ушел. Льву Михайловичу было досадно, что умный и восприимчивый начальник штаба не понял сразу его замысла. "Утомлен", - подумал Доватор. Карпенков действительно не спал уже несколько ночей, и сам командир кавгруппы не помнил, когда он нормально отдыхал. Поджидая Осипова и Абашкина, Лев Михайлович завернулся в бурку и прилег под дерево и вдруг, вспомнив что-то, засмеялся. Сегодня, под утро, накинув на плечи плащ-палатку, он отправился на линию обороны с целью проверить бдительность караула. В первую очередь он решил побывать на сторожевой заставе, выставленной полком Осипова. Бесшумно пробираясь по кустам, Доватор наткнулся в темноте на часового с подчаском.

Казаки сидели в густых елочках и тихо переговаривались.

- Наш командир всех бы фрицев порубил, - слышался голос из кустов, да ему полковник нахлобучку дал и приказ отменил. "В плен, - говорит, бери". Ну и набрали полторы сотни. Они сигарки курят да над нами похохатывают... Командир полка мимо проходит, аж зубами скрипит...

Доватор неловко повернулся и зашумел плащом.

- Стой! Пропуск! - раздался грозный окрик.

Доватор назвал. Однако часовой щелкнул затвором и приказал ложиться. Лев Михайлович повторил пропуск.

- Ложись! - требовательно крикнул часовой и поднял приклад карабина к плечу. Доватору ничего не оставалось, как покорно лечь на грязную, болотистую тропку.

- Хлопцы, я полковник... - начал он было, но это привело только к тому, что казак пригрозил пристрелить его, если он будет разговаривать. Подчасок побежал за начальником заставы.

Пришлось лежать без движения в грязи и ждать, когда явится начальник заставы. Оказалось, что установленный с вечера пароль был скомпрометирован и заменен другим. Доватор в это время отдыхал, и Карпенков не стал его тревожить. Когда Лев Михайлович разобрался в этом деле, он посмеялся от души и объявил казаку благодарность.

О каком приказе толковали казаки, Доватор не знал. Мельком он слышал от Карпенкова, что Осипов "сочинил" какое-то нелепое распоряжение, но в жизнь его не провел: помешал комиссар Абашкин. Лев Михайлович решил выяснить, что это был за приказ, и вызвал Осипова и Абашкина.

Получив распоряжение отступить от высоты в лес, Осипов взволновался. Накануне его полк отбил пять немецких атак. Эскадроны, занимавшие на этой высоте оборону, несколько раз ходили в контратаку. Люди защищались настойчиво и упорно, и вдруг приказ: отдать высоту. Антон Петрович вскочил на коня и карьером помчался в штаб дивизии.

- Не понимаю! Объясните, что это такое! - накинулся он на начальника штаба Коврова. Тот улыбался, сверкая золотыми зубами. Худощавая фигура капитана показалась Осипову еще суше, невзрачнее. Серые глазки поблескивали хитро и вызывающе.

- Если разобраться, не горячась, так и любой ефрейтор поймет, в чем дело! - Капитан достал из сумки приказание Доватора и показал его Осипову. - Мне, например, все понятно! Поезжайте к командиру группы, объяснитесь. Кстати, он вас вместе с комиссаром вызывает.

Осипов вместе с Абашкиным поскакал к Доватору.

- Высотку по вашему повеленью отдал! - здороваясь с Карпенковым, запальчиво проговорил он, не слезая с коня.

- Тише! Полковник отдохнуть прилег - он уже третью ночь не спит... А насчет высотки сейчас поговорим, я и сам думаю, что зря отошли.

Доватор не спал, он слышал весь разговор. Сдернув с головы бурку, приподнялся на локте, спросил:

- А завалы на просеке сделал?

- Еще вчера, товарищ полковник! - отвечал Осипов.

- Добре! Слезайте с коней.

Осипов и Абашкин спешились, передали коней коноводам.

- Значит, вы, Антон Петрович, решили засучив рукава драться до последнего? Это похвально... Но какая от этого польза? - Доватор вопросительно посмотрел на Осипова, потом на Карпенкова.

- Мы занимали выгодную в позиционном отношении высоту. Она прикрывала выход к лесу, держала под обстрелом три дороги и просеку, - ответил Карпенков.

- Мало того, нам уже нет выхода из лесу! - подхватил Осипов. - Я выполнил приказание - отошел. Теперь у меня справа болото, слева бурелом. Просеку я завалил, ну и заколотили себя, как крышкой в гробу... Недаром вчера немцы пять раз бросались в атаку.

- Надо было еще вчера отойти. Моя ошибка, - задумчиво проговорил Доватор.

- В чем же ошибка, Лев Михайлович? - спросил Абашкин.

- В том ошибка, что не следует делать того, что хочет противник. Он хочет уничтожить нас, а для этого добивается, чтобы мы остались без патронов. Он знает, что в лесу мы будем бить его прицельно, из-за каждого дерева. Поэтому-то он и навязал нам бой за эту высотку. Она ему не нужна. Рано или поздно она досталась бы ему и так. Посмотрим, как он будет наступать в глубине леса... Ты, Антон Петрович, сколько вчера патрончиков израсходовал?

- Порядочно, - нехотя ответил Осипов.

- А сколько перебил немцев?

- Не подсчитывал. Отступил... И вообще я не понимаю, что мы сейчас делаем... - Антон Петрович замолчал.

Усталое лицо Доватора, казалось, совершенно некстати озарилось улыбкой. Косые лучи сентябрьского солнца падали на его небритую щеку.

- Так ты не понимаешь, что мы сейчас делаем? - повернувшись к Осипову, спросил Доватор.

- Не понимаю... - неуверенно ответил Антон Петрович.

- Сражение выигрываем! - Резким движением плеч Лев Михайлович натянул бурку до самого подбородка. Улыбка исчезла с его лица. - Да! Выигрываем битву, - повторил он отрывисто и нахмурился. Обычно последовательного в своих мыслях и поступках, сейчас его никто не понимал. Все чувствовали смущение и неловкость.