Николай Яковлев - Вашингтон

«Диктатор» смиренно просил богача Морриса дать бумажных денег для уплаты обещанных премий служивым и особенно «звонкой монеты для расплаты с определенными людьми» — тайные агенты, конечно, не желали рисковать своей шкурой ради сомнительного доллара, выпущенного правительством, ударившимся в бега. Моррис, чем и заслужил вечное расположение Вашингтона, без промедления прислал пятьдесят тысяч долларов и два мешочка с серебряными и золотыми монетами. Мало вязалось с представлением о «диктаторе» и послание Вашингтона комитету безопасности Пенсильвании: «От всего сердца благодарю за собранные вами старые вещи для армии, они очень нужны и будут розданы самым нуждающимся».

Бегство конгресса развязало руки Вашингтону-полководцу. Впервые с начала войны за независимость он освободился от назойливых советов десятков стратегов-тыловиков. 14 декабря он принял решение контратаковать, ведь приближалось 1 января, когда вся армия практически растает. «Пытаться остановить уход полков по истечении срока их службы, — говорил он, — равносильно попытке остановить ветры или движение солнца». Если немедленно не одержать внушительной победы, тогда никакой силой не заманить новых солдат под знамена свободы. А без вооруженной силы дело революции погибнет.

В середине декабря у Вашингтона под ружьем было около семи тысяч человек. Большинство этих воинов революции считали дни, оставшиеся до 1 января. Их бедствия было почти невозможно преувеличить, однако англичане оказались способны на это. Хоу стал на зимние квартиры, заняв населенные пункты на восточном берегу Делавэра относительно сильными гарнизонами. 21 декабря командир почти полуторатысячного отряда гессенцев в деревне Трентон полковник Ралл получил разъяснение штаба: американская армия, «по существу, нага, умирает с голоду, солдаты не имеют одеял и очень плохо питаются». Прочитав успокоительное сообщение, полковник стал готовиться достойно встретить рождество, а Вашингтон — к атаке Трентона в рождественскую ночь.

Т. Пейн, деливший трудности похода с солдатами, в эти дни написал первый памфлет, открывший серию статей «Американский кризис». 23 декабря Вашингтон, прочитав творение Пейна, велел огласить зажигательные слова перед строем оборванных воинов: «В эти времена души людей проходят испытание. Летние солдаты и патриоты, нежащиеся под солнцем, в этот кризис бросят службу стране, но оставшийся заслужит любовь и благодарность всех. Тиранию, как ад, победить нелегко, но у нас есть утешение — чем тяжелее война, тем величественнее триумф. Что достается дешево, то и не ценится, ценность всему придает только дороговизна. Небо знает, какую цену назначать на свои товары, и было бы поистине странно, если бы такой предмет небесного происхождения, как Свобода, не был бы дорог...»

Набрасывая в бликах костра пламенные строки на барабане вместо стола, Пейн, как видим, сумел доходчиво объяснить солдатам цену свободы. Армия воспрянула духом и в ночь на 26 декабря вслед за Вашингтоном приступила к форсированию Делавэра. Солдаты, по уши укутавшись в тряпье, отталкивали веслами и баграми льдины. Переправа орудий обессилила людей. Из трех отрядов, на которые разделил армию Вашингтон, чтобы полностью окружить Трентон, только находившиеся под его командованием 2400 человек с 18 орудиями смогли перебраться через зимнюю реку. К четырем утра полки Вашингтона собрались на противоположном берегу.

Он понимал, что идет на отчаянный риск. Впереди буквально победа или смерть. Объезжая колонну призраков, ковылявших по дороге к Трентону, Вашингтон негромко заклинал: «Солдаты, держитесь офицеров, ради всего святого, держитесь офицеров!» Пошел ледяной дождь, смешанный со снегом, на полпути к деревне сделали привал — весь путь составлял свыше 12 километров. Двоих, присевших на снег, так и не разбудили. Колонна разделилась — одна дивизия пошла в обход Трентона. Ее командир генерал Салливан доложил, что порох подмок. «Передайте генералу Салливану действовать штыками», — утешил Вашингтон. К восьми утра вышли к Трентону, пройденный путь можно было легко различить — кровавые следы. Многие шли в развалившихся башмаках и изранили ноги.

Как и ожидал Вашингтон, гессенцы не могли и помыслить, что на них нападут в такую погоду. Они отдыхали от славной рождественской попойки. Когда американцы, сбив охранение, ворвались в Трентон, три гессенских полка попытались построиться в боевой порядок. Тщетно! Молодой Александр Гамильтон успел выкатить орудия к началу двух длинных улиц Трентона, и картечь вымела гессенцев. Ралл был убит. Падение с лошади командира положило конец сопротивлению. Гессенцы сложили оружие. Бой продолжался едва полчаса.

Наступил мутный зимний день — американцы наскоро пересчитали пленных — 918 человек! Около 400 гессенцев, однако, ускользнули. Враг потерял 40 человек убитыми, у американцев четверо убитых и четверо раненых, среди последних — юный лейтенант Д. Монро, один из будущих президентов США. Офицеры, перекрикивая друг друга, требовали преследовать врага. Вашингтон приказал, не теряя ни минуты, отступить за реку. Голодные солдаты смертельно устали. Хотя офицеры выполнили распоряжение главнокомандующего — сразу по взятии Трентона разбить винный склад гессенцев и вылить ром на землю, по улицам уже слонялись пьяные воины. Американцы, захватив пленных, ушли за Делавэр.

Случившемуся в Трентоне Хоу сначала не поверил: «Разве можно, чтобы три старых полка народа, для которого война профессия, сложили оружие перед оборванным и недисциплинированным ополчением!» Разобравшись, он приказал генералу Корнваллису с 7 тысячами человек поспешить к Трентону и проучить наглецов, а тем временем 29 декабря Вашингтон перешел Делавэр и снова занял Трентон.

Он стремился выиграть состязание со временем — через двое суток армия разойдется. По крайней мере, река затруднит уход. На месте недавней победы генерал выстроил полки и обратился к ним с речью, умоляя послужить еще шесть недель. Он обещал каждому оставшемуся по 10 долларов в твердой валюте, а также воззвал: «Вы окажете такую услугу делу свободы и вашей стране, которой, вероятно, больше не представится. Нынешний кризис решит нашу судьбу». Около полутора тысяч солдат вышли из рядов и вняли просьбе главнокомандующего. Серьезность его намерений сомнений не вызывала — он обещал в обеспечение денежного вознаграждения пустить все свое имущество, включая Маунт-Вернон. Вашингтон отлично усвоил неотразимую в американских условиях логику убеждения Томаса Пейна.

К исходу 2 января 1777 года Корнваллис с 5,5 тысячами вышел к Трентону. Вашингтон оказался в чрезвычайно опасном положении — его армия была прижата к реке. Офицеры штаба английского генерала убеждали его атаковать не мешкая. Он сослался на усталость войск, пообещав поутру «сунуть в мешок старого лиса», который, однако, думал по-иному.