Исмаил Ахмедов - Служба в сталинском ГРУ И побег из него. Бегство татарина из разведки Красной армии

Через несколько часов, вечером несветлого дня в последнюю неделю мая, она поехала со мной на Белорусский вокзал, откуда поезда отправлялись на Запад. На платформе я держал ее на своих руках. Она тихо плакала и слезы были в моих глазах тоже. Мы расстались, когда поезд начал двигаться. Когда я прильнул к окну, она сказала: «Любимый, пусть бог хранит тебя и благословит. Не беспокойся обо мне. Я буду тебя ждать». Прощай, моя любимая…

Через два дня, после полудня, я прибыл в Берлин после путешествия без приключений. Человек НКВД, которого я должен был заменить и его жена были на станции, чтобы меня встретить. Они потратили немало времени, чтобы найти меня, даже если со мной было не более десятка других русских пассажиров. Я полагаю, что мой лондонский вид был причиной этой задержки. По-видимому, они искали кого-то в широких бесцветных брюках и в мешковатом пальто, в которые было одето большинство советских людей в те времена.

Все трое втиснулись в их спортивную машину, симпатичный автомобиль, который дал мне почувствовать себя даже уютнее в моей новой одежде. Мы ехали вдоль широких проспектов Берлина, по настоящему занятым машинами дорогам, к их квартире в центре города. По дороге я сравнивал свои познания, почерпнутые из книг о столицы, о ее зданиях и знаменитых местах, с реальной действительностью. Они даже спросили, когда я был здесь до этого. В ответ я лишь пробормотал неясное.

Это показало, что я был не совсем осторожен. Человек НКВД среагировал на мое бормотание с утверждением, что он знает, кто я такой в действительности и какое у меня настоящее имя, за кого я работал и где. Тем не менее, это было неплохое начало. Я мог представить, как гестапо стало интересоваться этим человеком НКВД, на чьей машине я ехал. Только одно не было ясно, почему Деканозов, известный своей гордостью за годы подпольной работы, не удержал свой язык по поводу меня.

В здании, где было сосредоточено все берлинское ТАСС, все, в действительности, люди ГРУ или НКВД, плюс пресс-атташе, чей титул был лишь прикрытием, уже ожидали нас. Закончив с дачей инструкций, мой хозяин объявил, что посол сказал ему, чтобы он оставался в Берлине на две-три недели, пока я не освоюсь.

Для начала все было достаточно невинным. Однако, когда потемнело и окна были затянуты черными шторами, были доставлены чай и бутерброды. Все собравшиеся стали весьма разговорчивыми, даже слишком. Один из этой компании, которого я нашел не слишком приятным, был мой новичок, не только в расположении ТАСС, но и в моем отделе ГРУ, хотя, к счастью, молодой человек не знал о моем происхождении. Был ли он из ГРУ, или нет, но этот молодой человек был подкуплен Деканозовым, и, демонстрируя себя как его любимчик, вел себя весьма независимо. Позднее в этот неуютный вечер, отмеченный главным образом аналогичными усилиями «моего персонала» заверить себя и поставить меня на мое место, сюда явился для завершения процесса Богдан Кобулов[11], советник посольства, в сопровождении своей жены.

Фактически главный резидент-офицер НКВД, он осторожно приветствовал меня по моему вымышленному имени, даже если он также несомненно услышал обо мне от Деканозова. Попивая свой чай, он по-настоящему поджаривал меня по поводу моего вымышленного происхождения, образования, работы, знакомых и семьи. Даже его жена вмешалась с некоторой вежливостью по поводу моей несуществующей матери.

Это была проверка моей легенды. Советник, по-видимому, знал ее также хорошо, как я сам, но он только хотел видеть, не сделаю ли я какую-либо ошибку, которую можно было бы использовать против меня позднее. Все это происходило в присутствии так называемого моего персонала. Что за бессмысленная мелкая операция и как все это была глупо! У всех нас в Германии были более важные дела.

К концу этого бессмысленного вечера мой хозяин предложил, чтобы я остановился в запасной комнате его квартиры, чем в отеле, прежде чем, я найду мое собственное жилье. На следующее утро мы на спортивной машине покинули наиболее странное советское поселение и крепость за рубежом, наше посольство.

Большое здание, оно было сборищем конспираторов. Посол, советники, секретари, атташе, торговые делегаты, корреспонденты ТАСС и другие газетчики, шифровальщики, бухгалтера, водители, курьеры, охранники, швейцары и так до последнего повара, все выглядели и вели себя как совершенные заговорщики, большинство из которых действительно было таковым. Возможно, даже я выглядел как часть общего, хотя, по меньшей мере, я старался не действовать подобным образом.

Как только я вступил на территорию посольства, то я почувствовал себя, будто нахожусь в маленьком Советском Союзе. Посол был Сталиным. Военный атташе был комиссаром обороны. Советник с того вечера прежде всего представлял собой НКВД. Даже секретарь партийной организации посольства действовал, как будто он является первым секретарем центрального комитета коммунистической партии Советского Союза.

Конспираторы поменьше рангом были разделены на две группы: ГРУ или военная и военно-морская разведка; НКВД или внутренняя безопасность. Последний был более сложным, чем другие две. НКВД был разделен на разведку и контрразведку. И контрразведка далее была разделена на секции СК, ЭМ и ИНО. Секция СК, советская колония, должна была выполнять задачу наблюдения за всеми советскими гражданами за границей — начиная от посла, кончая швейцаром. ЭМ, эмиграция, имела своей задачей проникновение в среду русских эмигрантов для вербовки и сбора информации об антисоветских организациях. ИНО, иностранный отдел, занимался иностранной разведкой.

Все советские (и другие коммунистические) посольства являются намного большими чем их западные партнеры (за исключением США и других стран, требующих pro rata или равную численность персонала в соответствующих миссиях). Причиной этого является местный персонал, рассматриваемый как имеющий потенциальный риск безопасности и неоплачиваемый в советских посольствах.

В результате берлинское посольство в те военные дни было очень большим, в особенности, когда Германия стала считаться как наиболее важная страна, подлежащая к постоянному наблюдению. Поэтому количество конспираторов в пределах его стен было непомерно большим за счет людей, занятых планами шпионажа, подрывной работы и более темных дел, включая покушения.

Конспираторы находились в посольстве в пределах посольства, в реальной крепости. Эта секция занимала верхний этаж здания за мощными стальными дверями и окнами, зарешеченными стальными прутьями и стальными ставнями. Защищенные не только от несанкционированного входа, но даже от наблюдения как изнутри, так и снаружи, этот верхний этаж был местом, где находились все средства сообщения и дела конспираторов, где проводилась шифровальные и коммуникационные работы ГРУ и НКВД, где хранились все оружия, яды, секретные фонды и секретные письменные материалы. Здесь находились также печи для ускоренного сжигания всех хранимых материалов. На этом этаже работал и я, отсылая в ГРУ свои сообщения.