Гельмут Улиг - Будда

В отличие от Тибета, Гималаев и Юго-Восточной Азии в Японии я встречал много людей различных профессий и социальных слоев, которые ежедневно упражняются в дза-дзэн. Как они говорили мне, это стало их второй натурой, а точнее собственно натурой. Потому что поза дзэн ощущается в их повседневной жизни, в их поведении. Для этого им не нужны ни монастырь, ни община мирян. Дзэн является их выросшим из дза-дзэни, полностью связанным с настоящим сознанием. Их домашнее окружение оказывает при этом большую помощь. Помещения, в которых почти нет мебели, циновки для сидения вместо наших стульев и кресел, которые изначально перекладывают жизнь на уровень и позу дза-дзэн, создают лучшие предпосылки для соответствующего обращения с телом и духом, чем наши отчуждающие, подчиненные моде квартиры и культура жизни.

Чайная церемония, составление букета, рисование тушью, вывешивание рисунков на свитках в предназначенных для этого нишах являются подготовительными действиями, ведущими к дза-дзэн.

Домашняя жизнь японца поэтому более закрыта и гармонична, хотя и здесь квартирный дефицит и современная техника, особенно телевизор, многое разрушили в последние десятилетия в старой гармонии, которая прежде всего состояла из тишины.

Но дза-дзэн и сегодня занимает определенное место, хотя и не первоочередное положение, как прежде, в японской жизни.

Тем удивительнее то, что в последние десятилетия буддизм дза-дзэн приобрел сильное влияние в Европе, и это влияние продолжает расти. В этом явно чувствуется тоска по тишине и концентрации в нашем шумном, поверхностном мире.

У нас дзэн все больше и больше понимают как путь к освобождению из тюрьмы господствующего над всеми, все планирующего окружающего мира. Цель называется «найти себя». Дза-дзэн является предпосылкой для этого: путь, который ведет к овладению духом, к встрече с самим собой.

Замечательным в дзэн мне кажется при этом целостность его воздействия на людей, упражняющихся в дза-дзэн. В каждом, кто наполнен дзэн, вырастает новое сознание жизни и культуры. Это настойчиво подчеркивают многие знаменитые японские, а также европейские и американские авторы. Дзэн — это не только религия.

Другим, но не менее значительным образом, чем тибетский тантризм, он наполняет всю жизнь. Он является выражением ясности, сознательности и стиля. по эта сознательность не имеет ничего общего с сознанием. Более того, она является выражением несознания, которое великий японский интерпретатор дзэн Дайсец Таитаро Сузуки определил как предпосылку для дзэн.

Дзэн — это не учение, а состояние рассмотрения мира, в котором исключены все многообразие, все богатство, но и весь хаос, всякое развлечение.

Как и в первоначальном учении Будды, речь идет о преодолении явлений — о пустоте всех представлений, надежд, желаний. Но это также означает преодоление всех заблуждений и иллюзий. Здесь имеется в виду, как это Сузуки называет в своем «Введении в буддизм дзен», «великое освобождение».

Это освобождение, следующее из пустоты, некоторым образом связано с нирваной, с пробуждением, которое в дзэн называется сатори, но понимается несколько иначе, чем достижение буддийства, хотя и в сатори происходит пробуждение. Это такое пробуждение, которое, по информации многих адептов дзэн, может наступить внезапно, моментально и неожиданно представить окружающий мир в совершенно новом свете. Он погружен в несознание и утерял свое напряжение, свой дуализм, свое черное и белое, доброе и злое. Если сказать по-буддийски, он уже не сансара. У человека открывается внутренний глаз. При этом исчезают противоречия, которые определяют его полную страданий жизнь. Сузуки называет это «прорывом к абсолютному «Я», благодаря которому появляется способность познать и рассмотреть свое относительное «Я».

Слова, которые употребляет учитель дзэн, чтобы открыть этот путь, кажутся чужими, часто парадоксальными. Они лишены видимой связи, логики, причинности. Их называют коанами. В дословном переводе это значит «публичное объявление».

В дзэн они становятся парадоксом сами по себе. Особенно четко это проявляется в игре в вопросы и ответы, которую мы встречаем во многих коанах.

Существуют пять видов коанов, которые различаются как по их намерению, так и по степени трудности разгадывания.

Их целью является раскрытие важности вопроса или даже бессмысленности всего, что говорится, и направленного на понимание.

В связи с этим существует распространенное ошибочное мнение, что коаны это загадки. Но в большей степени загадкой является человек, который не может разгадать коаны и силу свей связи с сансарой. В понимании коанов мастер дзэн измеряет степень зрелости своего ученика. С другой стороны, для большинства непосвященных коаны являются бессмысленными языковыми играми.

Но в старых монастырях дзэн из одного брошенного коана мог возникнуть целый космос из мыслей и их таинственных отношений. Степень понимания у монахов была различной. Многие оказывались истинными мастерами глубокомысленных, часто трудно понимаемых на слух ответов.

Орьо Энан, знаменитый учитель дзэн XI века, сочинил коан «Три предела Орьо», который, как и знаменитые 48 коанов учителя Мумона из XIII века, еще и сегодня ежедневно используется в монастырях дзэн в Японии для тренировки учеников.

Орьо любил задавать монахам в дза-дзэн прямые, неожиданные вопросы в форме коанов. Например: «У каждого своя собственная причина рождения. Какова причина твоего рождения?» Или: «Почему моя рука такая же, как рука Будды?» И, наконец, самый сбивающий с толку: «Почему моя нога, как нога осла?»

Вопросы приобрели среди учителей дзэн классическое значение. И во времена Мумона, двести лет спустя после Орьо, поклонник Мумона, Мурьо Сою, в благодарность великому учи телю дзэн написал на коаны Орьо следующее, выдержанное совершенно в духе коанов стихотворение:

«Почему моя рука, как рука Будды?Я чувствовал подушку за спиной,И непроизвольно я громко засмеялся.Все тело есть в действительности моя рука.Почему моя нога, как йога осла?Прежде, чем я сделаю еще один шаг, я уже пришел.Совершенно как я хочу, я свободно продвигаюсь по морям.Я скачу задом наперед на трехногом осле йоги.Каждый имеет свою собственную причину рождения.Каждый оcуществил то, что ему было предопределено.Ната сломала свои кости и отдала их назад своему отцу.Рука Будды, нога осла и причина рождения:Они не являются ни Буддой, ни Тао, ни дзэн.Не удивляйся, что преграды без ворот так трудны.Они вызвали у монахов жгучую ненависть»

Из этих строф становится ясно, что коаны играючи доводят реальность и причинность до абсурда. Они также показывают перекинутую через времена и пространства алогичную связь отношений, которая характеризует духовную атмосферу в монастырях дзэн, а возможно, также передает что-то от очарования дзэн вообще.