Дима Билан - Хроники. От хулигана до мечтателя

Я пока еще базировался в Майами и периодически курсировал по Америке с концертами и интервью. Яна тем временем находилась в Москве, где занималась организационными мероприятиями, связанными с отбором на «Евровидение». Она объявила, что песня у нас уже есть; чтобы продемонстрировать демо-запись «Porque aun te amo» широкой публике, Яна отправилась в Русскую службу новостей. По сути, это было обычное интервью, в котором Яна анонсировала мою конкурсную композицию.

Сейчас уже очевидно, что она сделала это в очень удачный момент. Если бы мы показали песню непосредственно на отборочном туре, нас бы просто дисквалифицировали. И поезд «Евровидения» ушел бы навсегда.

Но меня спасло именно это интервью Яны. Как только демо-версия прозвучала в эфире, недремлющие поклонники и журналисты тут же доложили: композиция уже исполнялась ранее. «Porque aun te amo» пел Лучано Перейро, весьма популярный в странах Латинской Америки. Мы этого не знали. Все-таки в мире невероятное количество музыки, и всю переслушать невозможно. К тому же,мы и не подозревали, что на Западе это нормальная практика: правообладатель песни волен предложить ее любому исполнителю. С ней может годами выступать один певец, затем ее передадут другому... В этом есть смысл, ведь музыка вечна.

Но по правилам «Евровидения» конкурсная вещь должна быть новой и ранее не исполнявшейся. Руди об этом не знал, он хотел как лучше.

В момент озвучивания «Porque aun te amo» на Русской службе новостей я с Сашей Титянко находился в самолете, который летел в Майами. Я не чуял подвоха и был в хорошем настроении. Если не брать в расчет сопутствующих событий,[11] а судить лишь по открывающимся передо мной перспективам, то это был один из самых успешных периодов моей творческой деятельности.

Звонок Яны застал меня врасплох. И я не сразу уловил смысл ее слов:

— Дима, ты представляешь, эта песня не новая, — сообщила она убитым голосом. — Я только что ставила ее в эфир, и мне тут же сообщили... Это скандал...

Я повесил трубку и почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. И то, что я был в самолете, тут ни при чем.

— Что-то не так? — спросила Саша.

— Все не так, — буркнул я, мигом представив себе, что сейчас творится у меня на родине. — Подожди, не спрашивай, я пока не могу разговаривать.

В первые секунды в моей душе бушевала досада и желание что-то срочно предпринять; затем все сковал предательский холод: все кончено, это провал.

До отборочного тура оставалось три дня. Только три дня... Или целых три дня?.. Как бы мы ни оценивали этот запас времени, его однозначно нужно было использовать. Яне удалось договориться о том, что песня будет срочно заменена на другую, и организаторы отборочного тура — Первый канал — согласились подождать.

А в это время в Майами я, в состоянии легкой паники, пытался выправить ситуацию и перекроить график работы. Мы с Сашей бросились к Тимбалэнду — к счастью, он со всей командой находился в Майами. Со стороны это, должно быть, выглядело еще тем нахальством: мы попросили этого титана отложить все дела, потому что у нас проблемы. Сбивчиво объяснили ситуацию и, что самое удивительное, Тимбалэнд пошел нам навстречу, не сомневаясь ни секунды.

Коротко описав суть нашего ЧП Руди Перезу, мы попросили у него тайм-аут и перекочевали к Тимбалэнду на студию.

— Ну и о чем речь? — спросил Джим Бинс, как только мы переступили порог студии.

Мы в очередной раз погрузились в объяснения о «Евровидении» и о том, почему нам так важно на него попасть. И почему нам срочно нужна свежая, еще никем не исполненная песня. Да не просто песня, а хит.

— Да-а, это задачка... — сказал Джим и замолчал минут на десять. Он просто сидел в кресле, углубившись в свои мысли.

— Слушай, я, конечно, писал разные песни, — сказал Бинс, будто не заметив этого перерыва, — но пойми, что хиты в срочном порядке не придумывают... А знаешь что? — вдруг оживился он. — Давай сейчас немного отвлечемся. Просто посидим и поговорим об этом. Вот ты знаешь, какая именно песня нужна, о чем она должна быть?

— Знаю ли я? .. — сказал я сокрушенно. Немного подумал и продолжил: — Пожалуй, знаю. Сейчас эта песня может быть только о вере. Потому что в нашей ситуации можно лишь надеяться на лучшее и не опускать руки. Если бы я не верил в успех даже в такие провальные моменты, я бы давно сломался...

— О'кей, — кивнул Джим. — Я тебя понимаю...

Он очень нервничал. Возможно, Джим переживал происходящее даже острее, чем я сам. Ведь я давно привык к внештатным ситуациям в моей жизни. А Бинс жил в более размеренном и уравновешенном мире, где подобная работа планируется заранее и выполняется по графику равными долями. Совсем без форс-мажоров не обходится, но и они обычно учтены планом...

Мы проговорили всю ночь. Говорили о многом. О преодолении препятствий и себя. О целях, ради которых пробиваешь лбом любые препоны. О том, что такое победа и благодаря чему человек может считаться победителем уже на пути к ней. Обсуждали силу настоящей веры в себя и чудесные превращения, которые происходили с людьми, желающими добиться успеха... За этими разговорами я узнал Джима Бинса с совершенно иной стороны. Я и раньше понимал, насколько велик его творческий потенциал, но теперь я увидел, что Джим не просто профессионал, он еще и хороший друг... Это было ценнейшим открытием.

Ближе к утру песня будто выкристаллизовалась из воздуха... Мы с Джимом сидели рядом за клавиатурой и наигрывали в четыре руки. Джим напевал, я подхватывал. Нам очень захотелось донести до людей нечто, что способно вселить в их сердца подлинную веру в успех. Это было отчаянное усилие, помноженное на мольбу — мощный выплеск эмоций, когда хочется крикнуть на весь мир: «Я буду жить, что бы ни случилось!!!! I will survive!»:

Even when the thunder and storm begins

I'll be standing strong like а tree in the wind... [12]

В этот момент я представлял себя на сцене «Евровидения», слышал овации публики и верил в то, что все получится.

...Через два дня «Believe» была в Москве, и демо-запись появилась на официальном сайте «Евровидение-Россия».

Глава 26

НАГРАДА ДЛЯ ПОБЕДИТЕЛЯ

В этой книге я уже сравнивал себя с марафонским бегуном, которому нужно пересечь последнюю черту, — и тогда все изменится. Чертой было «Евровидение», помните? А теперь — немного о том, что произошло непосредственно после финиширования в 2008 году.